История часового дела таит в себе немало интересного

[Ego]

Высокие технологии позволяют создать часы, неточность хода которых те же самые технологии не позволяют измерить

В истории измерения времени принципиальное значение имел переход от механических явлений к электромеханическим. Автоколебания кристаллов кварца в переменном электрическом поле служат гораздо лучшим эталоном, чем колебания простого маятника. Фото (Creative Commons license): Linda Kenney

Научная революция XVII века до сих пор представляет для историков и философов определенную загадку: её внезапное начало, стремительное развитие, случайное совпадение по времени с глобальным кризисом — все эти установленные историками явления не имеют удовлетворительного причинного объяснения. Не считать же объяснением ссылки на случайность! Среди относительно недавних успехов в поисках философских объяснений теоретическое разведение прогресса науки и совершенствование техники. Эти два процесса до некоторого времени шли параллельно друг другу, практически не пересекались и имели различный источник.
Первое их пересечение приходится на XV век, когда на повестку дня встал вопрос о точности измерений. В частности, начавшийся бум подражания античным архитектурным образцам в творчестве зодчих Возрождения потребовал от строительной техники совершенно новых, необычных для Средневековья задач. Чтобы построить нечто так же, как было, надо довольно точно определить, что это «как было» значит.
Догадаться, как шло развитие в практике зодчих от сложных геометрических правил к точным алгебраическим расчетам, оказалось совсем не просто. Лишь в самом конце ХХ века этот извилистый путь был прослежен по характеру и качеству иллюстраций к архитектурным трактатам XV–XVI веков. На протяжении относительно короткого отрезка времени возникли принципиально новые методы изготовления литографий, стало понятно, чтó надо измерять в здании, чтобы воспроизвести его в точности, были изобретены алгебраические формулы и появились методы точных пространственных измерений — даже в тех случаях, когда к объекту измерения невозможно подойти. Но это касается не только пространственных измерений. По словам известного историка Александра Койре (Alexandre Koyré, 1892–1964), научная революция, как и последовавшая за ней индустриальная, развивалась в эволюционирующей «вселенной точности», а древние, средневековые и ренессансные европейцы жили в безвременном «мире приблизительности».

Конец безвременного мира

«Революция точности» быстро перекинулась от измерения пространства к измерению времени. Для средневекового человека само слово точность имело немного другой, непривычный для нас смысл. Он измерял время днями, не обращая внимания на то, что зимой дни короче, а летом длиннее, и делил каждый день на двенадцать часов и зимой и летом. Требования точности определяются обстоятельствами жизни, и как только трансатлантические путешествия стали более или менее регулярными, вопрос времени стал вопросом жизни и смерти. Рене-Робер Кавелье де Ла Саль (René-Robert Cavelier de La Salle, 1643–1687) был убит своими спутниками по путешествию к устью Миссисипи только из-за того, что при определении места высадки ошибся на 600 км, в результате устье Миссисипи оказалось недостижимым. На море — да и в большой степени на суше тоже — определение местоположения достигается измерением времени.



Период колебаний геометрического маятника зависит от длины подвеса и ускорения свободного падения в данном месте. Из этого следует, что часы-ходики идут с разной скоростью в разных точках земного шара, но зато их можно использовать в качестве гравитометра. Конечно, сейчас применяются более совершенные спутниковые методы, которые позволяют обнаруживать как несферичность нашей планеты, так и места, где сила тяжести либо аномально высока (красный цвет), либо аномально низка (синий цвет). Иллюстрация: NASA/JPL, GeoForschungsZentrum

Для определения долготы места достаточно знать, в какое время по Гринвичу в данной географической точке солнце проходит через небесный меридиан, чтобы определить долготу — по 15° на каждый час разницы в наступлении полудня. Однако первый хронометр, с помощью которых такую задачу можно было бы решить хотя бы теоретически, появились только в самом конце XVII века. А на создание первых работоспособных образцов потребовалось ещё почти столетие.
Сначала это было механическое устройство, изобретенное Джоном Гаррисоном (John Harrison, 1693–1776) только в 1761 году. Причем задача оказалась в большей степени технологической, а не физической: как обеспечить нужную стабильность хода знал уже Христиан Гюйгенс (Christiaan Huygens, 1629–1695) в 1655 году, но как скомпенсировать неравномерность хода, как уйти от магнитных аномалий и благодаря чему можно не замечать перепадов температуры, — ответ на каждый из этих вопросов давался каким-нибудь, временами очень не хитрым приспособлением. Но собрать их все в единый механизм — это была уже высокая технология. Результат, достигнутый Гаррисоном, был относительно неплох — 5 секунд за 10 дней. За это Гаррисон получил специальную награду правительства Великобритании или, вернее, её часть. (Но заметим в скобках, что потратив на путешествие от Франции до Луизианы три месяца, Ла Саль, имея хронометр Гаррисона, мог бы рассчитывать на точность только до 50 км, что в общем-то гораздо лучше, чем 600 км, но все-таки ещё далеко от идеала.)

Секунда и её доли

Одним из первых в истории стандартов времени можно считать секундный маятник. О таком механическом устройстве, которое независимо от обстоятельств — географического положения, времени года, силы ветра, — обладало бы способность ровно через секунду возвращаться в исходное состояние, писал ещё Гюйгенс. Но не создано оно и до сих пор.
Общенациональный стандарт времени был впервые установлен в Великобритании в середине XIX столетия. Необходимость этой законодательной инициативы вновь диктовалась техническим прогрессом: быстро развивающемуся железнодорожному сообщению требовалась координация работы. Ответственность за поддержание точного времени была возложена на Королевскую обсерваторию в Гринвиче. Тождественность единицы измерения времени — одной секунды — самой себе определялась стабильностью скорости вращения Земли вокруг своей оси, а длительность секунды привязывалась к длительности суток.
Но во второй половине девятнадцатого столетия произошло ещё одно событие, после которого стандартам вообще и стандарту времени в частности стали придавать особое значение. В конце 1850-х годов по дну Атлантического океана уложили первые телеграфные и телефонные кабели, и тут выяснилось, что без согласования измерительных процедур по разные его стороны невозможно обеспечить устойчивую связь между Старым и Новым светом.
По понятным причинам обеспечить в земных условиях нужную стабильность в механических процессах — хотя бы в той же мере, в какой стабильно вращение Земли вокруг своей оси, — практически невозможно. Но стремительное развитие физики в конце XIX — начале XX веков дало возможность придумать часам «маятник» поточнее. Например, пьезоэлектрический эффект, открытый в 1880 году Жаком (Paul-Jacques Curie, 1855–1941) и Пьером Кюри (Pierre Curie, 1859–1906), позволил создать кварцевые часы, точность которых на порядок выше хронометра Гаррисона. В 1929 году кварцевые часы начали использоваться Национальным бюро стандартов США, при этом длительность одной секунды по-прежнему «привязывалась» к длительности суток.
В это время уже была разработана так называемая старая волновая механика, достаточно точно описывавшая излучение света атомами. С помощью этой теории можно было найти ещё более точный эталон времени, и прошло всего несколько десятилетий, как появились так называемые атомные часы. Принцип их работы основывается на постулате Бора, в соответствии с которым частота излучения или поглощения энергии атомом должна равняться расстоянию между двумя его энергетическими уровнями. В спектрах соответствующих элементов этим частотам соответствовали отдельные линии в спектрах испускания и поглощения.



Принципиальная схема фонтанных часов, разработанных в Национальной лаборатории стандартов США. Шесть инфракрасных лазеров охлаждают небольшое цезиевое облако до миллионных долей кельвина и направляют его к микроволновой камере, после чего примерно на секунду отключаются. Когда частота электромагнитных колебаний в камере становится резонансной, максимальное число атомов цезия в облаке переходят в возбужденное состояние, а тогда и флуоресценция облака при выходе из камеры будет максимальной. Точность таких часов оценивается в 1 секунду на 20 млн лет. Иллюстрация: NIST


Это обстоятельство и было использовано при разработке атомных часов, первый устойчиво функционирующий образец которых был изготовлен в 1955 году физиком Луисом Эссеном (Louis Essen, 1908–1997). Точность этих часов существенно превышала точность кварцевых и оценивалась в одну секунду за 300 лет. Появление атомных часов означало, что дни «астрономического» определения секунды были сочтены. В 1967 году «атомное» определение стало официальным. С тех пор секундой называется 9 192 631 770 периодов колебаний электромагнитного поля излучения, возникающего при переходе электрона между двумя энергетическими подуровнями с противоположными направлениями спина в основном состоянии изотопа цезия-133.
Но и у атомных часов есть своя «ахиллесова пята». Энергетические уровни в атомах имеют определенную ширину: они размываются из-за эффекта Доплера. Если атом приближается к измерительному прибору, то измеряемая частота будет выше излученной, а если удаляется, то — ниже. Размытие тем больше, чем выше скорость. А потому основным направлением совершенствования атомных часов долгое время было максимально возможное уменьшение скорости атомов — иначе говоря, охлаждение атомов до температур, близких к абсолютному нулю. В итоге атомы цезия удалось охладить до миллионных долей градуса. А в 1989 году физик из Стэнфордского университета, Нобелевский лауреат 1997 года и нынешний министр энергетики США Стивен Чу (Steven Chu) усовершенствовал цезиевые часы, доведя их точность до предельно возможной.
Предложенная им конструкция известна как «атомный фонтан»: атомам цезия с помощью луча лазера сообщается импульс в вертикальном направлении; в верхней точке траектории их скорость обращается в ноль, и именно в этот момент времени фиксируется частота фотона, испускаемого и поглощаемого атомами. В этом случае «размытие» частоты, вызываемое эффектом Доплера, практически исчезает. Принцип «атомного фонтана» используется в настоящее время в цезиевых часах, находящихся в Американском Национальном институте стандартов и технологии (US National Institute of Standarts and Technology, NIST) и в лаборатории точного времени Парижской обсерватории. Ошибка в измерении времени с помощью этих часов не превосходит одной секунды в 80 миллионов лет. Если бы Ла Саль мог бы погрузить их на борт своего корабля, то единственной причиной, по которой он бы все-таки не достиг устья Миссисипи, могла быть конечность размеров солнечного диска и, как следствие, неточность в определении момента полудня.

Бремя хранителя времени

Для формирования атомного фонтана необходима весьма габаритная вакуумная камера, и потому общий объем, занимаемый атомными цезиевыми часами, составляет примерно один кубометр. Поддерживать однородное магнитное поле и однородную температуру во всех точках такого большого объема сложно, поэтому вся установка в целом оказывается и громоздкой, и тяжелой.
Можно попытаться как-то её уменьшить. В исследовании, которым руководил профессор университета Невада (University of Nevada) в Рено Андрей Деревянко (Andrei Derevianko), атомы предлагается удерживать в небольшой области пространства с помощью луча лазера, синхронизированного с частотой перехода. Главная сложность в реализации этого метода в том, что такое излучение сильно искажает энергетические подуровни основного состояния атома. Правда и здесь можно пойти по пути Гаррисона, подбирая биметаллические комплексы так, чтобы смещения энергетических уровней компенсировали друг друга. Например, заменить атомы цезия на атомы алюминия и галлия. Выигрыш в массе оказывается значительным: атомы в этом случае локализуются в области диаметром в нескольких микрометров. Но и такие часы представляют собой целую фабрику с лазерами, холодильными установками и компьютерами.
Отказ от цезия может диктоваться не только технологическими доводами, но и желанием получить ещё большую точность. В 1999 году будущие нобелевские лауреаты Теодор Хэнш (Theodor Hänsch) из Института квантовой оптики Общества им. Макса Планка (Max-Planck-Institut für Quantenoptik) в Гархинге под Мюнхеном и Джон Холл (John Hall) из Национального института стандартов в Боулдере разработали методику, позволяющую калибровать оптические частоты по частотам микроволнового диапазона и получившую название оптической гребенки частот. Первые оптические атомные часы, созданые в 2001 году с использованием этого принципа, достигали точности в одну секунды за четыре с половиной миллиона лет, и в них использовались атомы ртути. В 2004 году близкой точности удалось достигнуть работавшей с атомами иттерия группе Патрика Джилла (Patrick Gill) из британской Национальной физической лаборатории (National Physical Laboratory). Это, конечно, похуже, чем «цезиевый фонтан» Чу, но уже в марте 2008 года точность изготовленных в Национальной лаборатории стандартов оптических атомных часов была доведена до 1 секунды в 650 миллионов лет, а этот результат для цезия принципиально недостижим.



По предложению новосибирских ученых Алексея Тайченачева и Валерия Юдина в последней версии прецизионных часов используются атомы иттерия-174. Система лазеров в этом случае создает множестов ловушек, по форме напоминающих стопку блинов. Иллюстрация: NIST

Как ни странно, на этом этапе проблема вновь перестает быть технической. В самом деле, Ла Салю было бы безразлично, с какой именно точностью — одна секунда на 10 млн или на 100 млн лет — определит момент полдня по местному времени его бортовой хронометр. Зачем же преодолевать так много препятствий для конструирования все более и более точных часов? Комментируя свое достижение для журнала New Scientist, Патрик Джилл заговорил о фундаментальных проблемах физики: о том, например, что только такая точность может позволить провести проверку гипотезы о зависимости фундаментальных физических констант от времени.
Например, есть косвенные указания на изменения со временем постоянной тонкой структуры, которые уже в течение ряда многих лет пытается найти астрофизик Джон Уэбб (John Webb) из университета Южного Уэльса в Сиднее (University of New South Wales in Sydney). Если она будет обнаружена, то это будет означать, что интенсивность электромагнитного взаимодействия подвержена влиянию взаимодействия гравитационного, откуда в свою очередь следует, что эти два фундаментальных взаимодействия связаны между собой. Впрочем, в сверхточных атомных часах нуждается не одна только фундаментальная наука.
Сам по себе вопрос, с какой точностью мы определяем саму точность, имеет далеко идущие последствия. Когда-то на заре нового времени архитекторы спорили о том, в какой пропорции должна находится высота идеального окна по отношению к ширине — 1,618 (золотое сечение), 1,5 («музыкальное» отношение квинты) или 1,4 (корень квадратный из двух)? Но если пропорцию идеальной красоты установить с точностью до десятого знака после запятой, то как воплотить её в реальной постройке из шершавого бетона? Или это будет возможно только в наноконструкторе из отдельных атомов?

Источник

[Ego]

Гениальный изобретатель Уильям Конгрив (William Congreve), живший в первой половине XIX века в Англии, в попытке создать вечный двигатель создал уникальные часы с пластиной, по которой катается металлический шарик. В данном случае Конгрив творчески переработал идею шариковых гравитационных часов, получивших распространение в XVI веке. Его часы не имеют никакого отношения к часам, основанным на принципе колебательной хронометрии.
Это часы догалилеевской эпохи, не обладающие собственным периодом колебаний.
Неугомонный Конгрив всю жизнь мечтал покорить закон сохранения энергии и второе начало термодинамики. К сожалению, или к счастью, затея Конгрива не удалась. Но ученые-традиционалисты с тревогой следили за работой бунтаря над Perpetuum Mobile: "А вдруг создаст?" Ведь усовершенствовал же он до этого конструкцию водных шлюзов, паровую машину, метод цветной печати и еще множество полезных вещей.
Некоторыми его изобретениями мы пользуемся до сих пор. Речь не только о часах, но и о рельефном тиснении (которое так и называется - "конгрев"), боевых ракетах (между прочим, это он разработал первую систему залпового огня - дальнюю предшественницу "Катюш" и "Градов"). А благодаря изобретению Конгривом системы орудийного отката артиллерия повысила дальность и точность стрельбы и получила справедливое прозвище "бог войны"…
Так что созданные в XXI веке английской фирмой Comitti по идее Конгрива часы можно смело назвать гимном гениальному инженеру, ну и, само собой, обожаемым всеми коллекционерами экспонатом. Часы-скелетон Comitti S203G Congreve выпускаются лимитированной серией - не более 25 экземпляров в год.


Comitti
S203G Congreve
Корпус: высота 36 см, ширина: 29 см, глубина: 27 см, из красного дерева и хрусталя
Meханизм: механизм с фузеей, запас хода 8 дней, мосты, платина и колеса позолочены и отполированы
Циферблат: матовый, посеребренный
Лимит серии: 25 штук в год

Присмотримся к этому настольному прообразу "вечного двигателя". Индикация выполнена в стиле старинного регулятора: часовая, минутная и секундная стрелки путешествуют каждая по своему серебряному циферблату. За матовыми шкалами циферблатов виден безукоризненно обработанный механизм с позолоченными и отполированными до зеркального блеска платиной, мостами и колесами. Но главное внимание привлекает чарующее глаз действо: металлический шарик медленно катится по наклонной зигзагообразной дорожке. Когда шар достигает конца колеи, пластина наклоняется в другую сторону, и шарик катится обратно. Периодическое движение шарика поддерживается так называемыми "встречными ударами".
А создается этот возвращающий удар не в кинетической, а в потенциальной форме: когда шарик, исчерпав кинетическую энергию, стремится остановиться, механизм наклоняет полигон (так правильно называется пластина), и шарик получает новую порцию энергии. За минуту этот цикл повторяется ровно пять раз, то есть путь шара от одного конца платформы к другому занимает равные промежутки времени - 12 секунд (вот почему секундная шкала разделена на 5 секторов по 12 делений в каждом). Но наблюдать за этим процессом можно вечно.
Точность таких часов невелика - около +/-15 минут в день. На шарик и его перемещения гораздо сильнее, чем на маятник влияют изменения сил трения, сопротивление воздуха, температурные изменения, пыль и атмосферное давление. Кстати, именно поэтому корпус этих часов представляет собой хрустальный куб габаритами 36 х 29 х 27 см. Хотя, согласитесь, разве точность является определяющим фактором в оценке этих часов? Нам кажется, часы Конгрива – не столько прибор для измерения времени, сколько дорогая и завораживающая попытка создания вечного двигателя с обнаженным механизмом, украшение изысканного интерьера и отличный релаксант.

Источник: http://www.mywatch.ru/watch-choice/selwatch_83.html

[Ego]

Немного конспирологии

Сообщение от av_ic

Сказка о потерянном времени

«Если доберутся ребята до ходиков, тронут стрелки —
нам тогда и с места не сдвинуться».
Евгений Шварц. «Сказка о потерянном времени»

Вложение 19350

Наш рассказ сегодня — о таинственном преображении швейцарской часовой индустрии, оказавшейся в начале 80-х годов прошлого века на пороге безоговорочного банкротства, однако затем, как по мановению волшебной палочки, восставшей из пепла. «Восстание» это было сопряжено с такой невероятной чередой событий, а официальная версия выглядела столь неправдоподобно, что сам бог велел провести расследование. Тем более что долгоиграющие последствия «восстания» предвосхитили даже самые смелые ожидания: сегодня швейцарские часовщики не только отняли у японцев и китайцев пальму первенства по объемам производства и продаж, но и целиком подчинили последних собственным капризам и прихотям.
Да-да, именно так: подчинили, лишив вдобавок креативного импульса! Если раньше (на волне «кварцевой революции» в 70-е годы) дальневосточные часоделы с гордостью демпинговали собственной продукцией, то сегодня мириады азиатских подпольных и полулегальных фабрик безропотно штампуют гигантские тиражи копий и реплик швейцарских оригиналов, создавая видимость конкуренции лишь в глазах непосвященной публики, в реальности же — обеспечивая беспрецедентную дармовую рекламу европейским брэндам!
Иллюзорность конкуренции вытекает из того обстоятельства, что покупатели оригинальной швейцарской продукции ни за какие коврижки не опустятся до китайских реплик, сколь бы совершенными и неотличимыми эти реплики ни казались. Для них магия высоких швейцарских часовых марок заключена не в дизайне и даже не в калибре<SUP>1</SUP>, а в стиле и ощущении жизни, кои, как известно, не подлежат фальсификации.
Бесплатная же реклама, создаваемая китайскими контрафакторами, заключена в представлении о швейцарских часах как одном из атрибутов dolce vita, которое формируется уже самим фактом массовых подделок и репликаций. Пусть сегодня у потребителей копий нет денег на приобретение оригинала, но можно не сомневаться: при первой же возможности — повернись колесо фортуны в нужном направлении! — они, не раздумывая, обменяют подделку на оригинал, благо в голове у этих потребителей ценности давно расставлены по «правильному ранжиру».
Все эти обстоятельства позволяют сегодня швейцарским часовым производителям снисходительно относиться к подделкам собственной продукции и ограничиваться кукольным нагоняем вроде показательного уничтожения контрафакта в аэропортах Eidgenossenschaft<SUP>2</SUP>. Гордые цифры, предоставляемые швейцарской таможенной службой, впечатляют не объемами конфиската (символическими — на фоне общего производства), а беспрецедентной динамикой роста популярности национальных часовых брэндов: 18 изъятий на сумму в 400 тысяч франков в 1995 году и 572 изъятия аж на 10 миллионов 300 тысяч франков в 2005-м.
В конце 70-х годов, когда швейцарские часоделы дружно задышали на ладан, о подобном доминировании не приходилось и мечтать: вопрос стоял о физическом выживании. Имя швейцарского могильщика — кварцевый генератор, с которым связана самая грандиозная революция во всей истории часового дела. Открытие пьезоэлектрического эффекта, как, впрочем, и большинство мировых научных открытий, было сделано европейцами (братья Кюри, 1880), первый кварцевый генератор построил американец Уолтер Кейди (1921), первый прототип кварцевых часов был продемонстрирован в швейцарском Электронном часовом центре (Centre Electronique Horloger, CEH) в 1967 году. Зато первую промышленную партию кварцевых часов — модель Astron — наштамповала японская Seiko (1969).
В середине 70-х отставание европейцев и американцев от азиатских производителей бытовых кварцевых генераторов было уже тотальным: Япония, Гонконг, а следом и Китай, вовремя отделивший идеологические плевела от экономических зерен, полностью монополизировали мировые рынки наручных часов, таймеров и будильников.
Один ценовой демпинг кварцевых часов, возникший благодаря несопоставимо более низкой себестоимости производства, не объясняет, все же, инсульта швейцарской часовой индустрии. Главный удар азиатские штампователи «10-долларового счастья» нанесли как раз на чуждой территории — в области моды и стиля. Разумеется, шедевры Blancpain и Patek Philippe, продаваемые по записи за пару-тройку сотен тысяч долларов, сохранили свои непоколебимые позиции, зато стрелка на компасе предпочтений среднего класса и еще более широких народных масс явно отвернулась от дорогой «швейцарской механики» в сторону дешевой «японской электроники». Читатели, мои ровесники (и старше), не дадут соврать: достаточно вспомнить, что символизировала собой пара «родных Seiko» в году эдак 1979-м!
Как бы там ни было, ситуация к началу 80-х сложилась в швейцарской часовой индустрии аховая. О прибыли давно уже никто не заикался: продаж не хватало даже на покрытие себестоимости производства и отбивку кредитных обязательств. В этот трагический момент и состоялось выше помянутое «воскрешение» — в виде массового объединения швейцарских часовщиков. Поражает, однако, не форма этого объединения, а его содержание.
Великий Секрет Выживания швейцарские мастера часового дела открыли задолго до описываемых событий. В 1930 году два именитых часодела — Omega и Tissot — объединились в группу под названием La Sociґetґe suisse pour l’industrie horlogґere (SSIH)<SUP>3</SUP>. В скором времени к SSIH присоединилась Lemania Watch Co & A. Lugrin, которая специализировалась на изготовлении т. н. complications, узлов, отличных от главного часового механизма (лунные фазы, время восхода и захода солнца, дата и т. п.). По добровольному соглашению Tissot сосредоточился на «montres civils», часах для публики среднего достатка, а Omega — на «gamme de luxe» — для покупателей с более выпуклой претензией. Создание SSIH позволило избежать ненужной конкуренции между родственными (франкофонными) предприятиями.
Ответом на появление SSIH стало объединение в 1931 году производителей-германофонов под эгидой Longines и Rado в группу ASUAG — Allgemeine Schweizerische Uhrenindustrie AG<SUP>4</SUP>4. Пятьдесят добрых лет SSIH и ASUAG мирно состязались друг с другом в национальном часовом искусстве под восхищенными взорами безмолвных и беспомощных конкурентов. Эту идиллию как раз и разрушили в 70-е годы японские самураи — Seiko, Citizen и Casio.
«Воскрешение» швейцарской часовой промышленности состоялось в 1983 году, когда SSIH и ASUAG, забыв былую состязательность, добровольно слились в Sociґetґe de Microґelectronique et d’Horlogerie (SMH)<SUP>5</SUP>. Первое своеобразие ситуации: SMH объединил не только две главные часовые ассоциации Швейцарии, но еще и подавляющее большинство самых влиятельных независимых производителей, общим числом 19: Breguet, Blancpain, Glash.u.tte, Jaquet Droz, Leon Hatot, Omega, Rado, Longines (т. н. «гамма люкс»), Tissot, Union, Balmain, Calvin Klein Watches & Jewelry, Hamilton, Certina, Mido, Endura («срединная гамма»), Flik Flak и Swatch («входная гамма»).
Но и это еще не всё! В группу SMH (переименованную в 1998 году в Swatch Group) вошли Lemania, изготавливающая лучшие калибры, усиленные complications, Frґedґeric Piguet, специализирующийся на калибрах повышенной сложности, Valdar (микромеханические часовые узлы), Comadur (рубиновые оси и сапфировые стекла), Nivarox (маятники, пружины и прочие подвижные часовые узлы), Meco (заводные головки), Universo (часовые стрелки), Rubattel & Weyermann (циферблаты), Lascor (футляры и браслеты), Favre & Perret (футляры), Georges Ruedin (футляры), EM Microelectronic-Marin (миниатюрные микросхемы), Oscilloquartz SA (кварцевые генераторы), Micro Crystal (микрогенераторы), Renata (миниатюрные батарейки), Lasag (лазерное промышленное оборудование), Swiss Timing Ltd (оборудование для спортивного хронометрирования), а также — главная жемчужина! — ETA, старейший (учрежден в 1793 году) швейцарский производитель ґebauches<SUP>6</SUP>, базовых часовых механизмов, которые затем доводятся до желаемой оригинальной кондиции часовыми домами.
Беглого взгляда на состав Swatch Group достаточно, чтобы понять: перед нами колоссальный концерн, обладающий всеми преимуществами производства полного цикла. Иными словами, компании группы Swatch совершенно не зависят от сторонних производителей, поскольку полностью обеспечивают себя всем необходимым для часов любой степени сложности и ценовой категории. Но это не главное.
Сегодня подразделение Swatch Group ETA (15 фабрик в Швейцарии, 3 — во Франции, по одной — в Германии, Малайзии и Таиланде) изготавливает более 100 млн базовых часовых механизмов в год, что составляет половину всей швейцарской продукции и около 12% мировой! За этими сухими цифрами скрывается подлинная трагедия (для конкурентов Swatch Group, разумеется): на игле ETA сидят практически все крупнейшие часовые компании мира, поскольку в той или иной мере они задействуют швейцарского монополиста.
В ноябре 2005 года ETA заявила о грядущем прекращении выпуска базовых часовых механизмов и продаже готовых калибров собственного производства и под собственными торговыми марками. Расследование Швейцарской антимонопольной комиссии, последовавшее вслед за лавиной обрушившихся на ETA жалоб, возымело паллиативное действие: единственное, что удалось выжать из подразделения Swatch Group, так это обещание поддержать поставки ґebauches на текущем уровне до конца 2008 года, а затем на протяжении еще двух лет сохранять объемы поставок на уровне 50%.
Такой вот замечательный монстр явился на свет в результате операции по «возрождению» швейцарской часовой промышленности, предпринятой в начале 80-х годов прошлого века. Официальная версия приписывает феноменальный успех «возрождения» не колоссальному вливанию капитала, который обеспечил финансирование гигантской концентрации производства в единых руках (чьих — еще поговорим), а шкодливому недоразумению по имени Swatch, в честь которого даже переименовали всю группу SMH.
Легенда гласит, что в начале 80-х гениальные дизайнеры Марлиз Шмид и Бернар Мюллер при содействии ювелира Роберта Мазло придумали волшебные часы из пластмассы, в которых вместо традиционных 100 и более деталей было только 30. «Великое» изобретение получило название Second Watch («вторые часы», сокращенно — Swatch), стоило дешево, использовало кварцевый генератор и не ремонтировалось, поскольку внутренности недоразумения были намертво запаяны в пластиковый корпус.
Маркетинговое обоснование Swatch строилось на детском эксперименте — в контрольные магазины выложили три совершенно одинаковых пары часов, которые отличались только ценником и этикеткой: на первых часах было написано «Made in Switzerland», и они стоили 110 долларов, на вторых — «Made in Japan» (100 долларов), на третьих — «Made in Hong Kong» (90 долларов). Эксперимент провели в магазинах Европы, США и Японии, и повсеместно покупатели отдали предпочтение пусть даже немного более дорогим, но все-таки швейцарцам.
Из эксперимента сделали вывод: не все еще потеряно. Посему на циферблат Swatch наклеили медицинско-швейцарский крестик, гордо дописали заглавными буквами магическое слово QUARTZ и в 1983 году завалили прилавки всего мира Swatch GB 101 — первой серией «спасителя швейцарской индустрии». За первой серией последовали вторая, третья, десятая, каждая из которых была отмечена неповторимым родовым признаком: кричащей расцветкой циферблата и запредельно дешевого вида пластмассовым корпусом и ремешком. Обывателям часы Swatch, якобы, жутко понравились, и все принялись закупать неремонтируемые ходики с несменяемой батарейкой дюжинами, подбирая их под цвет одежды и просто ради коллекционирования.
Стоит ли сомневаться, что хэппи-энд последовал незамедлительно: очарование Swatch было столь велико, что массовый покупатель окончательно отвернулся от Seiko, Citizen и Casio. Тот факт, что в ассортименте японских часовых производителей находились десятки и сотни моделей куда оригинальнее, ярче, выразительнее и технологичнее (при меньшей цене), чем у ширпотребного «спасителя швейцарской часовой индустрии», мало волнует в ситуации, когда общественная галлюцинация разыгрывается по мифологическому сценарию. В конце концов, гораздо фееричнее верить в торжество человеческого гения и маркетинговую изобретательность, чем в скучную банальность капиталовложений, пусть даже и колоссальных размеров.
О том, сколько денег было вложено в создание Swatch Group, мы никогда не узнаем, благодаря величайшему достижению швейцарского капитализма — Ее Величеству SA, Sociґetґe anonyme, юридическому образованию, которое по загадочному недоразумению переводится в словарях на русский язык как «акционерная компания открытого типа». Между тем не нужно обладать семью пядями во лбу, чтобы догадаться по французскому названию: в швейцарском Sociґetґe anonyme акцент делается не на ограничении ответственности акционеров по обязательствам компании (как в Sociґetґe а responsabilitґe limitґee, SARL, или в более привычном английском выражении — Limited Corporation, LTD), а на полной анонимности этих самых учредителей-акционеров.
В равной мере мы никогда не узнаем, чьи деньги вливались в Swatch Group. Единственное, что дано нам в ощущениях, так это крохотный нюанс, который, однако, обладает потенциалом водородной бомбы. Имя этого нюанса — Николас Жорж Хайек, президент и до недавнего времени генеральный директор Swatch Group. Да что там президент: отец, можно сказать, основатель. Но обратимся снова к легенде.
Рассказывать о Николасе Хайеке в нескольких скомканных абзацах — святотатство. Этот человек достоин толстенной монографии. Впрочем, прецедент уже есть: на 7 сентября 2009 года издательство «Nagel & Kimche» запланировало торжественный выход в свет исследования Юрга Вегелина, именитого экономического журналиста, под названием «Мистер Swatch, Николас Хайек и секрет его успеха». Будем надеяться, что премьера состоится вопреки всем усилиям, которые приложили Swatch Group и Хайек лично для того, чтобы не допустить сначала расследования, а затем и самой публикации.
Постараюсь, тем не менее, выделить ключевые моменты в биографии этого загадочного швейцарского миллиардера. Хайек родился в Бейруте в семье ливанцев, исповедующих православие (отец Николаса был американским гражданином, стоматологом, преподавателем американского университета в Бейруте и сотрудником бог весть каких еще разведок). Поскольку семья юного Николаса свято блюла заповеди греко-православной конфессии, родители не нашли лучшего места для обучения сына, чем французская школа Отцов Иезуитов (L’ґecole des Pґeres Jґesuites).
Образование Николас Хайек продолжил в Лионском университете (1948). Специализация в математике и физике отнюдь не помешала любознательному Николаcу уже в следующем году пройти стажировку по специальности «актуарий» в одной из страховых контор Цюриха. В 1949 году Хайек женится, затем десять лет управляет компанией тестя, после чего оставляет семейный бизнес, перебирается на ПМЖ в Цюрих, где учреждает в 1963 году собственную консалтинговую фирму Hayek Engineering и получает столь вожделенное и недоступное гражданство (тоже через год — в 1964).
Подробности жизнедеятельности Николаса Хайека в последующие двадцать лет не афишируются. Сообщается лишь, что его компания Hayek Engineering консультировала всех подряд — от швейцарской армии и телевидения до «Фольксвагена», «Рено», BMW, «Сименс» и «Хитачи».
А далее произошло следующее: отчаявшиеся от непосильной борьбы с японскими часоделами крупнейшие швейцарские производственные группы ASUAG и SSIH одновременно обратились в Hayek Engineering за советом, как жить дальше. Николас Хайек провел уже помянутый глубокомысленный эксперимент (с «Made in Switzerland» за 110 долларов) и выдал вердикт: «Нужно еще больше объединяться!» Желательно, не так, как в 30-е годы — по языковому принципу, а всем миром.
«Ну и что же тут предосудительного?» — пожмет плечами читатель. «Совет как совет. Очень даже дельный». Конечно, дельный — никто и не спорит. Непонятен лишь следующий шаг швейцарских часовых производителей: объединиться-то они объединились, вот только… под крылом самого Николаса Хайека! Иными словами: пришли солидные предприниматели в консультационное агентство, выслушали умные речи да и легли под это самое агентство! Видимо — от греха подальше!
В том, что Николас Хайек — не какая-то подставная марионетка в благородном коммерческом доме Swatch Group, сомневаться не приходится: в 2003 году 75-летний ливано-американо-франко-греко-швейцарский патриарх ушел на покой, передав бразды правления Swatch Group — кому бы вы думали? Правильно! — своему сыну Георгу Николасу Хайеку (по прозвищу Ник)<SUP>7</SUP>. В административном совете Swatch Group заседает еще и дочка патриарха — Найла. Внучек Марк Хайек «разруливает» в совете директоров Swatch Group.
Что же мы получаем в сухом остатке? А вот что: жила-была легендарная швейцарская часовая индустрия, которая худо-бедно справлялась со сложностями конкуренции и делала это вполне независимо и самостоятельно. Затем случился кризис, вызванный азиатской экспансией на ниве кварцевых генераторов. У швейцарской индустрии кончились деньги, и она всем задолжала. Тогда ей подсказали правильного человека с правильными идеями, правильными деньгами и правильными связями<SUP>8</SUP>. Правильный человек взял швейцарцев под свое покровительство, и с тех пор дела у них идут как по маслу: и бизнес, и влияние, и монополии.
Выходит, всё осталось, как прежде? Да вроде всё… за небольшим исключением: швейцарская часовая индустрия сегодня больше напоминает семейный подряд, чем независимое национальное предприятие. Удивляться не приходится: кто платит, тот и танцует!


<HR align=center width="100%" SIZE=2>

1 Так называется «часовой механизм» на профессиональном жаргоне.
2 Die (Schweizerische) Eidgenossenschaft — Швейцарская Конфедерация.
3 Швейцарское общество часовой индустрии (франц.).
4 Объединенная швейцарская часовая индустрия (нем.).
5 Общество микроэлектроники и часового дела (франц.).
6 Эскиз, заготовка, набросок (франц.).
7 Николас Хайек сохранил за собой пост президента административного совета компании.
8 В связях сомневаться тоже не приходится: в 1995 году канцлер Германии Гельмут Коль назначил Николаса Хайека членом Исследовательского совета по делам науки, технологии и инноваций во благо будущего Германии и Европы; в 1996 году правительство Франции назначило Хайека (гражданина Швейцарии, между прочим!) президентом Аналитической группы (Groupe de rґeflexion), которая разрабатывает экономическую стратегию развития страны.

Сергей Голубицкий , опубликовано в «Бизнес-журнале Онлайн», 10 Августа 2009 года.

Источник: http://offline.business-magazine.ru/2009/163/322717

[Ego]

Эксперты по живописи обнаружили самое старое изображение часов на картине. Речь идет о портрете 450-летней давности на котором изображен (предположительно) граф Флоренции Козимо I де Медичи с золотыми часами.
Кураторы научного музея уже послали описание своей находки экспертам по ренессансу в галерее Uffizi во Флоренции и ждут комментариев. Сейчас картина выставлена как часть галереи музея «Measuring Time» (измеряя время).
Первые часы появились вскоре после 1500 года в Германии и часовщики считают, что картина мастера Масо да Сан Фриано (Maso da San Friano) 1560 года несет в себе «старейшее изображение настоящих часов».
«Козимо, будучи известным покровителем науки и технологий, вполне мог иметь в собственности часы, которые он с гордостью демонстрирует на картине» — заявил куратор музея Роб Скитмор. Также он предположил, что часы могли быть произведены на юге Германии.
Картина находится в музее уже 33 года, с тех пор как была выкуплена у частного коллекционера. Тем не менее, рассмотреть уникальность картины кураторы смогли лишь в процессе подготовки галереи, ради которой полотно было извлечено из хранилища.
Предположение о личности на картине было выдвинуто на основе того, что на задней поверхности холста присутствовал герб Медичи. Плюс портрет вполне согласуется с работами, изображавшими Козимо в 1574 году.

Источник: http://iscience.ru/2009/10/19/pervye-chasy-na-kartine/

[Ego]

Японские часы :
和時計 [вадокэй] ==> часы (традиционные)
時計 [とけい] [токэи] ==> часы

Японские часы использовали двенадцатичасовую систему, сутки были поделены на две части, которые ещё делились на 6 дневных и 6 ночных промежутков — «часов».
Отсчет дневных часов начинался с рассвета, ночных — с заката.
в японской системе дневные часы были длиннее в летнее время и короче в зимнее, и наоборот.





В японских часах использовался дополнительный механизм для звуковой индикации времени, это были часы с боем. Часы отбивали от 9 до 4 ударов, сигналы от 1 до 3 были заняты для указания начала молитвы у буддистов, поэтому не использовались.
На начало дневного и ночного периодов (рассвет и закат) часы отбивали шесть ударов.
Большинство японских часов использовали в работе сложную систему противовесов.
Подобные механизмы использовались в японских механических куклах каракури.
Отсчет времени вёлся в обратном направлении. Такой порядок отсчёта сохранился из-за традиционного использования японцами процесса горения благовоний для измерения времени, при этом отсчитывалось количество оставшегося времени.






Шесть дневных часов начиная от рассвета (Знак зодиака - Символ - Цифра - Количество ударов):
Кот (кролик) - 卯 (у) - 六 - 6 (рассвет)
Дракон - 辰 (тацу) - 五 - 5
Змея - 巳 (ми) - 四 - 4
Лошадь - 午 (ума) - 九 - 9 (полдень)
Коза (овца) - 未 (хицудзи) - 八 - 8
Обезьяна - 申 (сару) - 七 - 7
Шесть ночных часов начиная от заката (Знак зодиака - Символ - Цифра - Количество ударов):
Петух - 酉 (тори) - 六 - 6 (закат)
Собака - 戌 (тори) - 五 - 5
Свинья (кабан) - 亥 (и) - 四 - 4
Крыса (мышь) - 子 (нэ) - 九 - 9 (полночь)
Бык - 丑 (уси) - 八 - 8
Тигр - 寅 (тора) - 七 - 7

Названия часовых промежутков не были связаны с числом ударов колокола.
Каждому «часу» соответствовал знак одного из животных восточного Зодиака, который и служил для него названием.
Первые механические часы появились вместе с голландцами.



В 1873 году согласно указу японского правительства в стране была введена западная система исчисления времени с постоянной величиной часа и григорианский календарь.





Часы на здании музея часов в городе Matsumoto. Имеют самый большой в Японии маятник. Вечерами часы подсвечивают:

Часы в Токио:


Источник: http://www.liveinternet.ru/users/2988966/post114094856/

[Ego]

В XVIII веке Англия славилась в Европе своими замечательными учеными-механиками. Одним из них был Джеймс Кокс — искусный ювелир и изобретатель сложных механизмов. Расцвет его деятельности относится к 1760—1780 годам, когда он имел в Лондоне мастерскую и даже небольшой музей своих работ. В этом музее были выставлены всевозможные замысловатые часы (одни «с вечным заводом»), поющие механические птицы и дорогие игрушки с движущимися фигурами.
Знаменитые часы «Павлин» Д. Кокса, сделанные из позолоченной меди, сейчас выставлены в Павильонном зале Эрмитажа. Первоначально позолота была разноцветной: хвост павлина был золотисто-изумрудный, а его туловище местами покрывали цветные лаки.
Пьедесталом для восточного павлина служит дубовый пенек с кудрявой веткой, поднявшейся над ним на высоту более двух с половиной метров. К дубу еще прикреплен сухой сук, а к нему подвешена на шнуре шарообразная клетка. В этой клетке сидит сделанная из темного серебра сова, а под клеткой расположилась белка. К другой стороне пня приделана еще одна ветка, рядом с которой стоит петух.
Основание самих часов — круглое, подобно выпуклой клумбе, и посеребренное. В прежние времена борт основания был покрыт зеленым лаком, а теперь он украшен большими овальными гранеными хрусталями на красной фольге.
На передней части клумбы-основания стоят шесть грибов: на шляпке самого большого из них, в прорезе, появляются римские цифры (часы) и арабские цифры (минуты). Бег секунд отмечает кузнечик, кружащийся над грибной шляпкой. Другие грибы, а также лежащие на земле желуди и листья скрывают отверстия для завода механизмов. За пнем, в ползучей листве, спрятаны тыквы, на дереве и на земле видны еще улитки, ящерицы и две маленькие белки, а еще здесь есть лягушка и змея.
Когда механизм часов заведен, то скрытые в их основании колокольчики начинают отбивать четверти и часы, а в определенное время шевелятся фигурки птиц. Первой оживает сова: ее клетка вращается, звеня укрепленными на ней колокольчиками. Сова вертит головой, хлопает глазами, одна лапа ее то опускается, то поднимается, как будто птица отбивает такт мелодичному звону.
Когда затихает музыка и замирают движения совы, с легким шумом распускается великолепный павлиний хвост. Сверкнув золотом своих перьев, павлин быстро поворачивается, а когда хвост опускается, павлин возвращается в первоначальное положение. Последним, хрипло кукарекая, пробуждается петух. Так работают эти замечательные часы, и в Павильонный зал Эрмитажа, чтобы полюбоваться ими, всегда приходит много народа.
Часы «Павлин» были куплены у английской герцогини Кингстонской, которая в 1777 году на собственном корабле с грузом художественных ценностей, вывезенных из Англии, приплыла в Санкт-Петербург. Герцогиня щедро дарила свои сокровища Екатерине II, графу Г.А. Потемкину-Таврическому и его секретарю Гарновскому, который впоследствии стал ее фаворитом и наследником имущества герцогини в России.
Хотя мастер Д. Кокс довольно часто ставил подпись на своих произведениях, но на часах «Павлин» ее нет. На медной верхней доске главного механизма только выгравирована большая буква «L» (означающая, может быть, Лондон?). Однако исследователи не сомневаются, что эти замечательные часы сделаны именно Д. Коксом, настолько их стиль характерен для его работ.
Часы были куплены князем Г.А. Потемкиным-Таврическим в 1780 году, но до начала 1790 года описание их не встречается нигде. Первое упоминание знаменитого теперь «Павлина» принадлежит Г.Г. Георги, который в своей книге «Описание столичного города Санкт-Петербурга» говорил о них следующее: « В одной из комнат сего дворца есть искусная работа одного англичанина, имеющая вид кряжа, во внутреннем расположении коего играют куранты и в самое то время сова бьет такт, павлин поднимает крылья, а петух поет. Механик Кулибин привел оные в прежнее их состояние и действие».
Действительно, без великого русского механика-самоучки И.П. Кулибина эта великолепная машина осталась бы в безвестности. Из Англии часы были привезены герцогиней в разобранном виде и, вероятно, еще лет десять лежали бы где-нибудь в дворцовой кладовой, теряя свои части и детали. Например, из 55 граненых хрусталей, лежащих на основании часов, к 1791 году уцелел лишь один.
Но однажды «светлейший князь Потемкин-Таврический пожелал подарить государыне императрице знаменитые часы: одни с павлином, петухом и совою, а другие — со слоном. Но они были испорчены до того, что никто из известных иностранных механиков и мастеров не брался починить их. Один только Г.Г. вызвался починить их, но требовал непомерную цену: 3000 червонных...
И тогда князь призвал И.П. Кулибина и просит: «Пожалуйста, г. Кулибин, возьми моих бедных птичек и слона, оживи и поставь их на ноги — тебе честь и хвала».
В кладовой Таврического дворца мастер И.П. Кулибин нашел 10 больших ящиков (наполовину развалившихся) и две корзины, в которых и были сложены детали и механизмы к этим часам. Он привез их к себе на Васильевский остров, где жил в доме Академии наук, и с первого взгляда гениальный самоучка увидел, что к часам недостает нескольких очень важных механизмов.
Долгое время (почти три недели) И.П. Кулибин только смотрел на «Павлина», однако не видел никакой возможности проникнуть внутрь его. Но однажды на спине загадочной птицы он заметил одно небольшое перышко, которое чуть-чуть отличалось от других. Так механик нашел ключик, с помощью которого и разобрал всю птицу. Сначала И.П. Кулибин отвинтил само это перышко, потом остальные, а когда раскрыл внутренность «Павлина», то увидел его удивительный механизм.
Однако пружины часов лопнули, цепочки порвались, колесики поломались. Многие части и детали вышли из своих мест и повредили другие части «Павлина». Порою трудно было даже догадаться, к чему они относятся, так как недоставало многих частей.
Но прошло время, и И.П. Кулибин все разобрал, разложил на отдельных столах, и, казалось бы, можно было приступать к делу. Но тут мастера вызвали в Яссы к князю Г.А. Потемкину-Таврическому. Собираясь в дорогу, он наказывал старшему сыну разложенные на столах механизмы беречь пуще своего глаза. А в случае пожара, все бросив, сложить их в корзины и вынести в безопасное место. Для этого И.П. Кулибин даже приказал сыну спать в этой комнате.
В самом начале сентября 1791 года сын его вдруг проснулся от шума и крика и увидел свою комнату ярко освещенной от горящих под окном барок с сеном на Неве. В испуге он бросился складывать со столов все механизмы и бросать их в корзины без всякого разбора.
Опасность миновала, но все детали опять оказались перемешанными. После кончины князя И.П. Кулибин все спрашивал, что же теперь делать с этими часами. Вот тогда ему и было поручено починить их за счет государственной казны.
Часы «Павлин» являются теперь одним из сокровищ Эрмитажа, а часы «Слон» только некоторое время пребывали в России. В «Описании вещам, находящимся в Эрмитаже» о них сказано: «Часы бронзовые, золоченые с музыкой, состоящие из слона, покрытого налетом золоченой же бронзы. У него вместо бахромы вынизано мелким жемчугом. На голове слона стоящий на одном колене китаец с молотком, а посередине беседка с сидящею фигурой и держащею на плечах сферу. Наверху палатки из красных и белых хрусталей вертящийся фейерверк. Ход часов устроен в виде горы золоченой бронзы; кругом цыркуль-плаца две связанных лавры из хрусталя и металлового листа. Под оными часами коробка осьмиугольная золоченой бронзы с живописью и белыми вертящимися хрусталями в виде каскада».
Часы «Слон» упоминаются и в описании поэтом Г.Р.Державиным великолепного потемкинского праздника в 1791 году. «Тогда в другой комнате Таврического дворца золотой слон, обвешанный жемчужными бахромами, убранный алмазами и изумрудами, нача обращать хобот. Он был как бы жив. Персиянин, сидящий на нем, ударил в колокол, и сие было возвещением театрального представления».
Часы «Слон» тоже были куплены у герцогини Кингстонской, а Эрмитаж они поступили из Таврического дворца в конце XVIII века Некоторые исследователи предполагали, что «Слон» двигался средством общего с «Павлином» механизма, но это предположение впоследствии оказалось ошибочным. До 1817 года часы «Слон» стояли не только в другой комнате, но и на другом этаже Эрмитажа третьем. Они располагались на шкафу для гравюр, под стеклянным колпаком из пяти стекол. Следовательно, по размерам своим «Слон был не больше обычных каминных часов. В 1817 году «Слона», числе других ценностей, отправили в Персию — в подарок Фе Али Шаху.

После Великой Отечественной войны в 1952 г. возникла идея восстановить давно не работающие часы "Павлин". За помощью руководство Эрмитажа обратилось в ЛИТМО. В короткий срок сотрудникам института удалось отреставрировать этот оригинальный старинный часовой автомат.

Источники: http://www.liveinternet.ru/users/3251944/post103796065/

[Augusta]

Крестьянское время.

Татьяна Фокина.

В эпоху неолита, около 10 тысяч лет до н. э., начало зарождаться земледелие. Появились первые цивилизации, люди наблюдали за движением светил - космические часы с четкими ритмами стали идеальным прибором определения времени для земледельцев. Регулярная смена дня и ночи, времен года формировала в аграрном обществе зависимость человека от природных циклов, влияла не только на хозяйственную деятельность, но и на его сознание.

Крестьянин не мог преодолеть господство природного кругового движения. Он мог только подчиниться природному ритму и обожествить наиболее влиятельные светила. Так у земледельческих народов зародился культ Солнца, Луны, некоторых звезд, повлиявших впоследствии на развитие различных религиозных направлений. Примечательно, что на севере Солнце являлось воображению человека в виде доброго бога, дающего земледельцам свет и тепло, благотворно влияющего весной, летом и осенью на рост растений, сбор и сохранение урожая. Совершенно иным Солнце казалось в Египте, Месопотамии, Италии. Здесь оно в качестве могущественного божества поражало людей. Палящий зной иногда уничтожал все посевы, превращая земли в пустыню.


Рис. 1. Поклонение древнеегипетскому богу Солнца Ра

Крестьянам важно было отслеживать наступление нового года. Это время ассоциировалось с весной, с началом полевых работ. Для каждой местности были свои приметы, подсказки, связанные с приходом весны, выработанные на основе многолетних наблюдений за различными природными явлениями. Служители культа, владевшие астрономическими знаниями, "обыгрывали" эти знания, придавали им статус чудодейственных знамений. Так, в Древнем Египте сказочное благосостояние или голод и мор целиком зависели от ежегодных разливов реки Нил, приносивших на поля плодородный ил. Астрономы знали, что разлив Нила наступает во время летнего солнцестояния. Именно в это время на востоке перед самым восходом солнца загоралась одна из ярчайших из неподвижных звезд - звезда Сотиус (Сириус). Это был первый утренний восход звезды после периода невидимости, вызванного тем, что солнце в своем годичном движении проходит эту область неба. Жрецы Древнего Египта пользовались этим для предсказания наступления разлива Нила, что позволяло своевременно подготовить поля и ирригационные сооружения. Древнеегипетский календарь вначале был солнечным сельскохозяйственным календарем. Он начинался с разливом Нила и содержал три сезона. Первые четыре месяца назывались месяцами наводнения, следующие четыре - месяцами роста, или зерна, и последние четыре - месяцами зноя, или месяцами сбора урожая.

С развитием земледелия у всех народов, населявших нашу планету, вырабатывались календарные традиции. Часто в одной стране бытовало несколько календарей - церковный, гражданский, народный. Сельскохозяйствен-ный, народный календарь во все времена отличался и от чисто церковного, и впоследствии от гражданского. Да-же месяцы земледельцы называли не именами императоров и богов, а важными для крестьян видами работ. На-пример, в древней Германии июнь назывался месяцем пара, июль - месяцем косьбы, сентябрь - месяцем по-сева, октябрь - месяцем вина. У скандинавов май именовали временем сбора яиц, июнь - солнечным месяцем. Лето называли временем между плугом и скирдованием. До нашего времени в украинском и белорусском кален-дарях сохранились месяцы, в названии которых отражены основные сельскохозяйственные работы. Зимой славяне готовили землю для посева. Для этого выбирали участок в лесу и вырубали деревья. Этот месяц так и называли - сечень, от слов "сечь", "рубить". Затем лес сушили и сжигали - следующие месяцы назывались сухий и березол. Весной землю, посыпанную золой, разрыхляли деревянной сохой или оралом, затем сеяли семена. Созревший хлеб вначале жали серпами - жнивень, серпень, а затем сушили и молотили - вресень (от слова "врещи" - молотить).
Сельскохозяйственный календарь и распорядок дня, недели, года варьировались в зависимости от места про-живания земледельцев. Время средневекового человека - это местное время. Этот календарь устанавливался и совершенствовался веками, и крестьяне следовали ему неукоснительно. Вехами календаря были народные при-меты, привязанные, как правило, к дням памяти святых или к праздникам. Чуть ли не каждый день крестьянского года расписывался по делам. "Расписание" это было настоящей наукой - непростой, требующей высокой тради-ционной культуры, внимательности, сообразительности и, наконец, просто хорошей памяти, чтобы ориентироваться в сотнях примет, их последовательности и сочетаниях.

Крестьянский год начинался весной. В. Даль собрал богатейшую коллекцию отточенных веками пословиц и поговорок, связанных с повседневной народной жизнью. Вот несколько примеров (даты даны по старому стилю).

*5 мая на Ирину-рассадницу приговаривали над рассадой капусты: "Не будь голенаста, будь пузаста; не будь пустая, будь тугая; не будь красна, будь вкусна; не будь стара, будь молода; не будь мала, будь велика".
* 9 мая на Николу Вешнего - "Сади картофель".
* 27 июня - с Петрова дня - "Доставай косы и серпы к Петрову дню".
* 20 июля - пророк Илья - "Лето кончает, жито зажинает".
* 24 июля - Борис и Глеб - "Поспел хлеб".
*15-16 августа - Третий Спас - "Первый Спас - на воде стоят, второй Спас - яблоки едят, третий Спас - "на зеленых горах холсты продают".
*16 января - на Петра-полукорма - "Вышла половина зимнего корма".
* 1 марта - Евдокия - "Какова Евдокия, таково и лето".
* В марте-апреле крестьяне праздновали Пасху. В крестьянском сознании Пасха - Воскресение Христа - ассоциировалась также с воскресением (прорастанием) семян для будущего урожая.

Многим народам, населявшим Землю в древние века, для повседневной жизни не нужны были часы. Адыги , например, в старину пользовались наблюдениями за движением солнца, звезд и созвездий, за поведением животных. О том, что наступила середина ночи, они судили по тому, что с этого момента лошади стоя засыпали. Год адыги делили на четыре части и определяли наступление очередного времени года по положению созвездия Вагъуэбэ . Выход Вагъуэбэ из земли соответствовал весеннему равноденствию. В этот период, 20-22 марта, наступал новый сельскохозяйственный год. Адыги считали, что только в это время солнечные лучи начинают проникать в землю и обогревать ее. Вагъуэбэ "смотрело на урожай" в дни летнего солнцестояния. После этого события растения быстро росли, наливались соком. Этот момент определяли по народной примете: в обеденное время "собаке не хватает тени от задка арбы", то есть в полдень - самая короткая тень. В дни осеннего равноденствия Вагъуэбэ заходило в кроны деревьев. Это был знак того, что отныне с каждым днем в земле будет меньше тепла. С этой поры адыги начинали заготавливать дрова. "Входило" Вагъуэбэ обратно в землю, то есть достигало своего нижнего рубежа в дни зимнего солнцестояния, - из земли выходило все тепло, и начиналась зима.


Рис. 2. Поклонение славян Солнцу

Людям, работавшим на земле, не нужны были мелкие отрезки времени - час,минута, секунда. Важнее было знать, когда наступит новый сезон, какая-либо часть дня. Например, для человека Древней Руси ориентирами во времени были повторяющиеся природные явления, церковные службы, некоторые ежедневные бытовые действия:

*заутреня;
*заря;
*ранняя заря;
*начало света;
*восход солнца;
*утро;
*средина утра;
*обедня;
*обед;
*уденье ;
*полуденье;
*паобед ;
*вечерня;
*ночь;
*полночь.

Каждый день начинался с заутрени до восхода солнца, "вослед за куроглашением" (то есть с петухами). Восход солнца имел в старину для людей колоссальное значение, ночью человек ощущал себя неуютно.


Рис. 3. Гномон солнечных часов на городской башне

Неудивительно, что птица, предвещавшая восход солнца, становилась уважаемой, а иногда и священной, первым будильником. Для крестьянина не было более точных часов, чем петушиный крик. Считалось, что первое "ку ка-ре-ку" раздается в первом часу ночи. После вторых петухов (в 2 часа) хозяйки вставали поставить хлеб и подоить коров. С третьими петухами - в четыре утра - просыпалась вся деревня: жители славянских сел выходили из домов и, обращая взор на восток, пением и молитвами встречали восходящее светило.


Рис. 4. Клепсидра в средневековом Китае

Позже, в Средние века, для основной массы населения главным ориентиром суток был звон церковных колоколов, регулярно призывавших к службам: заутрене, обедне, вечерне, - течение времени контролировалось духовенством. Сутки делились на ряд отрезков - канонических часов, обычно их было семь, и обозначались они боем церковных часов. Различали также "колокол выгона в луга", "колокол жатвы", "колокол тушения огней".

Солнечные часы в деревнях специально не устанавливали. Зачем? Строили дом, ориентированный по сторонам света, с окнами, выходящими на юг. Над одним из окон втыкали шест, а на стене избы делали зарубки. Тень от шеста - гномона - падала на зарубки и указывала время. Вот вам и солнечные часы. Такие дома строили в Литве вплоть до XIX века.

Скотоводы древней Калмыкии в качестве часов использовали внутреннее убранство своей кибитки. Ее дверь была всегда обращена на юг, и все вещи располагались по единому общепринятому принципу. Наблюдая за солнечным лучом, проникающим через дымовое отверстие в верхней части кибитки, можно было определять время суток. При восходе солнца освещались только верхние концы каркаса, перемещение солнечного луча на предметы, расположенные на северной стороне кибитки, означало наступление полдня и т.д.
Когда в долинах крупных рек - Нила, Тигра и Евфрата, Инда, Ганга - возникло около 5 тысяч лет назад поливное земледелие, появился и человек, ведавший распределением воды. Вода в этих жарких местах была на вес золота. Пуская воду на поле, этот человек одновременно заполнял и сосуд с отверстием внизу. Когда вода вытекала из сосуда, он прекращал подавать воду на поле одного крестьянина и пускал ее на поле другого, при этом опять заполняя тот же сосуд - клепсидру, или водяные часы. Человека, владеющего клепсидрой, или стоящего у "крана", можно было подкупить, и тогда в сосуд наливалось немного больше воды, а для неугодных крестьян - чуть меньше. Так время постепенно стало приобретать значение "время - деньги".

Долгие века крестьяне жили, ориентируясь во времени по солнцу, бою церковного колокола, петушиному крику по утрам. Личных - карманных и наручных - часов у сельских жителей не было вплоть до начала ХХ века. Если у кого то из крестьян появлялись карманные часы, значит, это были часы наградные. Такими часами в российской царской армии награждали отличившихся солдат. На корпусах часов была гравировка с названием заслуг и рода войск, например, изображение скрещенных ружей и надпись: "За отличную стрельбу".

В XVIII - XIX веках в домах наиболее зажиточных крестьян начали появляться очень простые и дешевые на-стенные часы типа ходиков. Первое производство настенных часов с самым примитивным механизмом, с деталями, вырезанными из дерева чуть ли не кухонным ножом, возникло в начале XVIII века в Шварцвальде (Германия). Совсем дешевые изделия пользовались большим спросом, тем более что часы сами "приходили" в отдаленные поселения. Возникла новая профессия - странствующие часовщики. Зимой, когда было меньше работы по хозяйству, мастера изготавливали часы, а летом некоторые из них превращались в торговцев. Обвешанные часами крестьянские мастера ходили из деревни в деревню, из страны в страну и предлагали незамысловатые механизмы с расписными деревянными циферблатами.

В 1738 году в том же Шварцвальде изготовили первые часы с кукушкой, настолько полюбившиеся в России, что многие обыватели ошибочно полагают, что это, как и матрешка, типично российское изобретение. Корпуса часов с кукушкой мастерили из дерева в виде домиков, украшенных резными охотничьими трофеями или лесными сценками. Начав с самых простых настенных часов с гирями, немецкие крестьяне-ремесленники научились изготавливать и более сложные часы с движущимися и танцующими фигурками, изображающими солдат в карауле, трубачей, флейтистов. В середине XIX века появились часы с "бегающими глазами": выполненные на отдельных плашках, глаза были соединены с маятником и при его колебании двигались. Создавалось впечатление, что волк, кошка или человек следят за вами.
В 1860 е годы подобный промысел появился в России. Жители подмосковных деревень в районе Звенигорода стали заниматься не только традиционным сельским хозяйством, но и производством часов ходиков. В трех избах села Шарапово Герасим Афанасьев вместе с домохозяевами и членами своей семьи выпускали в год до 1500 часов на простейшем самодельном токарном станке и делительной машине для нарезки зубьев на колесах часовых механизмов. В книге А.С. Курской "Производство часов в Москве и Московской губернии", вышедшей в 1914 году, было написано: "Благодаря своей дешевизне ходики эти продаются не только в специальных магазинах, но даже в посудных и галантерейных лавках".



Рис. 5. Часы с кукушкой и часы-ходики

Звенигородские кустари-"ёкольщики" по сути оставались крестьянами. Многие из них приходили на промысел из деревень и отпрашивались летом на покос и уборку урожая, уезжали на Рождество и Пасху. В производстве было занято много женщин и детей. Как правило, женщины у себя дома изготавливали цепочки для гирь, их так и называли - цепочницы.

Сегодня в деревнях, как и в городе, жители пользуются самыми разнообразными часами в зависимости от достатка и вкуса. Но для производственных целей в крупных сельскохозяйственных птицеводческих и животноводческих комплексах применяются различные программно-временные устройства, например программное реле времени ПРУС-1. Этот прибор предназначен для управления включением и выключением электрического освещения в безоконных птичниках. Прибор автоматически регулирует освещение птичника, имитируя рассвет и закат, различную силу света в зависимости от времени суток и времени года. Он имеет разные программы для кур-несушек и для цыплят.

Переход сельского хозяйства к высоким технологиям меняет и крестьянское время. Оно требует все более точного измерения, и единицей измерения становятся секунды.



Литература

Завельский Ф. С. Время и его измерение. М.: Наука, 1987.
Киттары К. Я. Обозрение Санкт-Петербургской выставки русской мануфактурной промышленности 1861 года. СПб., 1861.
Курская А. С. Производство часов в Москве и Московской губернии. М., 1914.
Нурок М., Фокина Т. Штука механики // Наука и жизнь. 1983. №12.
Пипуныров В. Н. История часов с древнейших времен до наших дней. М.: Наука, 1982.
Пленков В. Вятские умельцы. Киров, 1971.
Полянский С. Часы механика самоучки // Известия. 1952. 12 марта.
Риан Л., Флориан Г. Указатель выставки изделий русской промышленности в Санкт-Петербурге. СПб., 1861, №12.
Фокина Т. А. Астрономические часы Ф. Карася // Памятники науки и техники в музеях России. М.: Знание, 1992.
Фокина Т. А. История отечественной часовой промышленности. Первый ли в России Первый московский часовой завод? // Машиностроитель. 2003. №10.
Фокина Т. А. Часпром времен Екатерины // Часовой бизнес. 2000. №5.
Альбом Всероссийской промышленной выставки в Нижнем Новгороде. СПб., 1896.
Всероссийская кустарно-промышленная выставка 1902 г. в Петербурге. СПб., 1902.
Солнечные часы и календарные системы народов СССР: Тематический сборник научных трудов. Академия наук СССР. Л., 1985.


Источник: http://www.trizland.ru/trizba.php?id=369

[Ego]

Вложение 70749

Сегодня, 4 октября, исполняется 335 лет со дня рождения карманных часов.
В 1675 году голландский физик Христиан Гюйгенс запатентовал карманные часы.
До него понятие точности было очень размытым. Настолько, что для точных измерений физики пользовались чем угодно, но только не часами. Считали свой пульс, напевали песенки, высчитывали число качаний маятника и так далее. Но Гюйгенс снабдил хронометр спиралью и дело пошло.
Кстати, благодаря ему, стрелка движется именно в известном нам направлении – физик просто повторил движение тени на солнечных часах в Северном полушарии. В Южном они, по идее, должны двигаться в другом направлении. Но часов там не изобретали и еще долго не делали.

Источник: http://www.aif.ru/society/article/38019

[Ego]

Вложение 72924

Хронограф с датой - кажется достаточно обычным, не так ли? Но еще до середины 1960-х годов прошлого века их не было на рынке. А Rolex Daytona и сегодня не имеет окошка для даты.
Поэтому разработка модели Heuer Carrera ref. 314S была весьма амбициозным проектом для компании. Когда эти часы были выпущены в 1966 году, компания Heuer рекламировала их, используя слоган: "A wristwatch, a stopwatch, and a calendar all in one!" ("Наручные часы, секундомер и календарь - все в одном!").
Интересно, что на циферблате этой модели наличествует логотип Indianapolis Motor Speedway. Эти "рекламные" часы являются крайне редкими и, как все ранние хронографы Carrera, имеют чистую, "неподписанную" заводную головку.
Эта модель выставлена на аукционные торги по продаже коллекции винтажных часов Heuer, которые состоятся 15 декабря текущего года. Ее эстимейт составляет: £6,000 - 8,000 (€ 7,000 - 9,300, $ 9,500 - 13,000). Подробности о модели можно посмотреть в информации об этом лоте здесь.

Источник: http://www.hodinkee.com/blog/2010/10...opwatch-a.html

[Ego]

Вложение 122740

107 лет назад во французском городе Безансоне сделали самые сложные в мире часы. Вот эти, фирмы Леруа, 25 усложнений. Патек Филипп сделал подобные только через 20 лет, и они сейчас считаются самыми сложными и дорогими.
В те годы Юрская часовая долина делилась на французскую и швейцарскую часть почти поровну, и вопрос, какая главная часовая держава в мире, был открытым. У французов было важное преимущество - Швейцария никогда не была рынком для собственных часов, а Франция была и еще каким. Бреге стал великим, работая в Париже, как и сотни других швейцарских мастеров.
Безансон, родина Виктора Гюго, - столица французской часовой индустрии. Поэтому даже Гюго-памятник здесь при часах.
Только вот сама французская часовая индустрия практически закончилась 40 лет назад с появлением японского кварца. Как закончилась бы и швейцарская, если бы вовремя не возник Николас Хайек.
Жалко, что французы ушли из часового дела. Было бы больше порядка. У них талант все приводить в систему, чтобы никогда ни за что ни при каких обстоятельствах не переплачивать. На расположенных недалеко от Безансона винных хозяйствах Бургундии - образцовый порядок и строгая система. Все виноградники ранжированы - гран крю, премьер крю, ординарные. Гран крю объективно лучше премьер, поэтому и дороже. Вот бы и в часах так. Но чтобы сделать такое, помимо прижимистости и занудства (чего швейцарцам не занимать), нужен еще широкий взгляд на вещи, а из-за гор широкого взгляда не получается.
Поэтому с ценами в часовой индустрии полный произвол: "Здравствуйте, я Жан-Клод Пупкин из Женевы, я решил делать часы из покупных механизмов и продавать их вам за писят тысяч долларов". И некому кинуть в него камень. А у французов на этот случай была гильотина.

Вложение 122741

Источник: http://swiss-4asovoy.livejournal.com/36142.html