|
Конкретно повернутый Херитаж
О ПОЛЬЗЕ БУХЛА
(Историки и пуритане эту главу пропускают)
…Эльзу отрубило сразу после набора высоты. Когда Чарльз рванул штурвал влево, обходя наглую, обклевавшуюся какого-то дерьма стаю ворон, Эльзу деликатно стошнило в оцинкованный таз съеденной еще утром мюнхенской колбаской. Эльза прополоскала рот мятным эликсиром и немедленно потеряла сознание – потому что Чарльз предусмотрительно заменил эликсир бурбоном.
Так что мы можем с полной уверенностью утверждать, что Эльза отрубилась именно от бурбона, а не от набора высоты. Убедившись, что шалость удалась, Чарльз повернулся к мужу Эльзы, безучастно сидевшему рядом со спящей женой.
- Ну что, Альберт! – подмигнул он диким глазом. – Скажи Фатерланду: "ауф видерзеен"!
Альберт молча вздохнул, покосился на Эльзу, затем на часы – сколько еще лететь до Америки?
Внезапно дверь распахнулась и в кабину вошел еще один персонаж. Точнее персонажей было три. Посредине стоял пьяный и веселый молодой человек, по бокам которого висели две немецкие проститутки.
- Габи и Штеффи хотят развлекаться! – уверенно заявил вновь прибывший, - Пилоты, пардон, в пролете. Во всех смыслах.
«Габи и Штеффи», - подумал Альберт. – «А сам-то ты кто? Вот ведь старость… Он же как-то представлялся…», - Альберт снова взглянул на часы, словно искал ответ на циферблате.
- О! Лонжин! – молодой человек на секунду переключил внимание с шалав на часы. – Лонжин – ист вундербар!
Альберт немедленно вспомнил, кто его собеседник. Как же его… Эраст Фандорин? Эрнест Франсильон? Нет, тот уже тридцать лет как помер… А! Джон Хайнмюллер - американский директор Longines. Совершенно безбашенное существо, старающееся влезть в каждую авантюру и связать ее с возглавляемой им конторой. Вот и сейчас, помогая Альберту и Эльзе бежать из Германии в Америку, Хайнмюллер чувствовал себя в своей тарелке. Альберт еще раз посмотрел на свой «Лонжин» и понял, что попал на разговор.
Джон плюхнулся рядом, не выпуская из рук Габи. Штеффи проворно вскарабкалась на колени Альберта и закрыла ему лицо пьяным поцелуем.
- Этот день, господин Эйнштейн, начал с пьяным пафосом Хайнмюллер, - войдет в анналы истории!
При слове «анналы» плохо понимающая иностранный язык Габи плотоядно хихикнула. Ее настроение передалось Штеффи, и та обхватила Альберта ногами чуть повыше солевых отложений в тазобедренных суставах. Альберт был вынужден подстраховать Штеффи руками, чтоб она не упала. На счастье, Эльза, так удачно глотнувшая бурбона, будет в отключке минимум час.
А Хайнмюллер что-то рассказывал о том, что великому физику не грех посвятить какую-нибудь специальную модель часов, как это уже произошло с господами Линдбергом и Вимсом. Придумали-то они всего ничего, с гулькин хер, а шуму было выше крыши. Чарльз за штурвалом обиженно засопел, почему Альберт сделал вывод, что пилот имеет прямое отношение то ли к Вимсу, то ли к Линдбергу.
- Нужна только какая-нибудь деталь! – не уставал давить на перепонки Хайнмюллер, - Гениальный штрих таланта!
Одной рукой Хайнмюллер размахивал перед лицом Альберта, вторую не вынимал из трусов Габи, причем по лицу последней было понятно, жестикуляция какой именно руки наиболее активна. Штеффи же, напротив, убедившись, что физика-теоретика дойче мэдхен интересует тоже только теоретически, начала потихоньку засыпать, как коала на дереве, не разжимая рук. Альберту было ужасно неловко – вдруг проснется Эльза? Он совершенно не знал, сколько прошло времени. Будь циферблат на часах чуть-чуть повернут… Ну, градусов на 50… Была бы отличная читаемость…
Видимо, Альберт произнес свои мысли вслух, поскольку Хайнмюллер вдруг стал совершенно серьезным и трезвым с такой скоростью, что в эту невидимую стену со всего разбега впечаталось не ожидающее подвоха либидо Габи.
- А вот это – оно! – закричал Хайнмюллер. – Чарльз, ты слышал? Развернуть циферблат?! Это ли не гениально?
Чарльз Линдберг, вертевший самолетный штурвал, сделанный из старого мотоциклетного руля, подтвердил, что гениальнее ничего в жизни не слышал. Такие часы позарез нужны тем, кто летает в обнимку с бабами, или же использует, как и он, мотоциклетный руль вместо штурвала.
- Дорогой мой! – тряс эйнштейновсое плечо Хайнмюллер, – Вы подали мне гениальную идею! Что я могу для вас сделать?
Эйнштейн грустно вздохнул и скосил глаза на спящую Штеффи, дескать, пока она висит на мне, ничего хорошего сделать не получится.
- А! – досадливо поморщился Хайнмюллер, - Господин Эйнштейн! У нас мало времени! Отнесите эту лахудру в конец салона…
- Стоп! – Оживился Альберт. – Как вы сказали? Время? Отнести? Отнести время?! То есть время относительно?!
- Я что, подал вам какую-то идею? – недоверчиво мигнул Хайнмюллер, - Тогда мы квиты…
ОТ ЖИВОГО СОЗЕРЦАНИЯ, К АБСТРАКТНОМУ МЫШЛЕНИЮ -
и только после этих двух этапов, как учил Вечно Живой Гражданин, к практике. Другого пути познания объективной реальности он не видел, а теперь, по понятным причинам, уже и не увидит.
Живого созерцания не было. Был, если хотите, живоимитатор – картинка, размещенная в интернете в октябре прошлого года. Большой черный монопушер с развернутым циферблатом, как и мечталось. Минуя этап живого созерцания, пришлось перейти сразу к пункту «Звонок в Конквест». Оно, конечно, по заграницам поискать и там купить, на зависть всему Южному Чертаново куда как приятнее для самооценки. Да и в разговоре с дворовыми девками лениво так, между двумя зевками бросить: «А чё-та зашел я тут в Галерею Лафайет шнурки купить (старые в Булонском лесу порвались), а тут часы. Ну чё я, голытьба какая, не могу се позволить раз в неделю нармальные катлы?» В общем, сплошная польза от заграничных покупок. Но год выпадал зело суетный, потому на внутреннем партсобрании меня я единогласно решил поручить поимку повернутого херитажа специалистам.
Настал этап абстрактного мышления. День шел за днем, охотник за медведем, парень за девушкой, а часы все не объявлялись. Нигде. Даже на хроно24. Даже к началу весны, как было обещано конторой. Даже к концу. Пришло и утонуло в осеннем компосте лето. Надо сказать, что ожидание не было бессмысленным – я раз пятьсот звонил Виктору и Косте, которые как в телефоне доверия, успокаивали меня, что я не забыт, и вообще ничто не забыто, инкарнации бесконечны, а жизнь длинная, как речь прокурора.
Но вот спустя какой-то жалкий год меня позвали из ментального подземелья. Пора, дескать, переходить к практике.
В «Конквесте» была суета, толпы людей бегали по диагоналям и гипоциклоидам, все таскали какие-то коробки. Отрепетировав фразу: «Да ладно, чё там, чай не прынц приехал», я шагнул в сверкающие закрома. Выяснилось, что суета была посвящена не моей прохладной персоне, а переезду «Омеги» из одного шкафа в другой. Тем не менее, коробку со вторым херитажем (первую мне выдали там же ровно два года назад) вручили, и я перешел к этапу изучения объективной реальности.
Коробка не просто большая. В ней можно жить. Ну, не так чтоб совсем просторно, но получше, чем в хрущевке. Ремень на часах, в отличие от Вимсовского херитажа, нормальной длины, так что удлинителем (такой маленький хлястик с пряжкой, почти как медицинский удлинитель Одной Важной Штуки) решено было не пользоваться. В комплекте было маленькое полированное дилдо-тыркалка, которым нужно было теребить подпружиненную кнопочку. Ну, в Панераях есть такая быстрая смена ремней, знаете? Тут - то же самое, только быстрая смена даты. Цифер, как и обещано, развернут на 50 градусов по часовой стрелке. Почему часы «Тип А-7» - загадка. Наверное потому же, почему Шанель №5. Очень порадовало слово «Avignation», накарябанное на откидывающейся крышке. Понятно, что тупо опечатались, а потом придумали, что это компот из слов «aviation» и «navigation». Поскольку слов, оканчивающихся на «-tion» еще много (авиация, навигация, инсталляция, демонстрация, комбинация, иллюминация, мутация, ротация, адаптация и др.) творческий потенциал дизайнеров видится неисчерпаемым.
Циферблат черный, стрелки белые. Это гениальная находка. Потому как если бы при черном цифере стрелки были тоже черные, ни хрена видно не было бы. Мощная кнопка монопушера вертит синее колонное колесо, по которому весело скачут рычажки. Это шоу могут наблюдать только те, у кого есть такие часы, и кто при этом догадался откинуть заднюю крышку. Красота, в общем.
Засим заканчиваю словоблудие, еще раз спасибо Косте и Виктору из «Конквеста» за работу по уходу за душевнобольным и прошу к столу, то бишь, к картинкам.
ПС
А, нет, словоблудие не закончено. На последней фотке, как всегда, часы, две рабочие емкости и пузырь. Пузырь заслуживает отдельных слов. Пару месяцев назад была мне презентована бутылка болгарского виноградного самогона «Бургас 63». Ну самогон и самогон. Граппа, ракия, чача… Подумаешь – невидаль какая. Ага! Открылась и вылакалась в один присест. Очень качественный напиток. С того самого времени был я вельми грустен, поскольку в Москве эта амброзия не продается. А тут выяснилось, что человек из соседнего дома продает ящик именно такого «Бургаса». А когда продаст этот ящик – у него еще есть. И еще. Он, вишь, проводником паровоза «Москва-София» работает. В общем, к одной удаче – вторая.
__________________
|
20.10.2013, 02:06
Похожие темы
