О Мишеле Пармиджани и Parmigiani Fleurier

[Ego]

Когда-то часовых дел мастер Мишель Пармиджани с увлечением реставрировал старинные механизмы. А потом сделал так, чтобы потомки могли реставрировать творения его рук.
Пожалуй, в каждой истории успешного бизнеса большая роль отведена Его величеству случаю. Кому-то он помогает выбрать область деятельности, кому- то – вовремя увидеть, где деньги лежит. Швейцарца Мишеля Пармиджани случай свел с теми, кто не побоялся сделать на него ставку и даже создать бренд Parmigiani. И сегодня он вряд ли жалеет, что согласился на их предложение. Стать часовых дел мастером было ему на роду написано, что неудивительно: эта индустрия кормит около трети населения его страны на протяжении практически 300 лет. Но многие его коллеги и соотечественники работают на поддержание реноме старинных марок. А искусство Мишеля Пармиджани и средства одной из богатейших семей Швейцарии позволили их совместному детищу совершить почти невозможное – поравняться с компаниями, за плечами у которых столетия признания во всех частях света. На это понадобилось 14 лет. Однако Parmigiani Fleurier, лишь недавно добившейся мировой известности, уже приходится перестраивать работу, чтобы и дальше идти к первым позициям.
Мечты и реальность
Мишель Пармиджани рос в швейцарском селении Валь-де-Травер и, как многие, в детстве мечтал стать космонавтом. Но история его земляка, часовых дел мастера Фердинанда Берте прославившегося своими морскими хронографами, так захватила молодого человека, что он посвятил себя изучению старинных механизмов, а затем занялся их реставрацией. Профессия и главное увлечение в жизни удивительным образом совпали. К чему точно никогда не стремился Мишель Пармиджани, так это стать частью крупной компании. «Реставрация всегда интересовала меня больше, чем современная индустрия, – признался он в интервью. – Хотя бы потому, что сейчас слово – за мегакорпорациями, где даже самая уникальная компания окажется лишь одной из многих. А мне важны были независимость, свобода выбора заказов, право заниматься тем, что нравится мне, а не боссам. Можно сказать, что я нашел свой маленький уютный мир, в котором постоянно соприкасался с историей и подлинной красотой часового дела, и при этом мог играть по собственным правилам».
В 1976 году Мишель Пармиджани создал реставрационную компанию. Она быстро приобрела известность, несмотря на то что в середине 1970-х центральной точкой отсчета всемирного времени стала Япония, где выпускалась большая часть кварцевых часов, а позиции швейцарских марок ослабли. Но через 20 лет благодаря случаю г-н Пармиджани сменил-таки реставрацию на производство: ему поступило предложение, от которого сложно было отказаться. Среди его клиентов были представители семьи Сандоз, одной из самых богатых в Швейцарии (Sandoz Family Foundation инвестировал в ювелирное производство, развитие высокоточных технологий, фармацевтику). В частности, Мишелю Пармиджани удалось восстановить для них жемчужину коллекции – настольные часы Breguet, что оказалось не по силам нескольким именитым специалистам. Поэтому главы инвестиционного семейного фонда, решив создать новый часовой бренд, именно ему предложили руководство проектом, долю в этом бизнесе, и даже марка была названа в его честь. Так в 1996 году появилась компания Parmigiani Fleurier SA. «Фонд поставил перед нами задачу сделать стопроцентно швейцарский бренд с соблюдением многовековых традиций, – рассказал генеральный директор Parmigiani Fleurier Жан-Марк Жако. – Это было непросто, на ее решение у нас ушло 14 лет».
Тройная выгода
Швейцария – одна из самых пунктуальных стран мира, ее жители научились управлять временем и, может быть, поэтому никуда не спешат. Компания неторопливо строила свой бренд, постепенно обрастая сотрудниками и клиентами и зарабатывая имя. Поначалу Мишель Пармиджани с десятком подчиненных вручную создавал единичные механизмы. Потом стали размещать заказы на составляющие в тех компаниях, которые располагали производственными мощностями. Вскоре при упоминании слова Paxmigiani собратья по цеху перестали спрашивать. что это такое. А в конце 1990-х началось строительство собственного производства. «Всего в него было вложено около 400 млн евро», – уточнил Жан-Марк Жако, Мануфактура Parmigiani – это несколько двухэтажных домов в старинном стиле, в каждом – оборудование для определенного этапа работ. Первые цеха запустили в 2001 году, последние должны были достроить в 2009-м, но из-за кризиса отложили на 2011-й. В таинство создания механизмов Parmigiani вовлечено 500 человек. Для часовой мануфактуры это много: для сравнения, на производстве Vacheron Constantin – всего 300 человек. Кстати, Parmigiani по-прежнему принимает заказы на составляющие у других компаний. «С одной стороны, это обеспечивает нам стабильный дополнительный доход, с другой – у нас есть возможность контролировать продукцию конкурентов, быть в курсе их новинок, – поясняет г-н Жако. – Я думаю, наша выгода очевидна».
Владелец компании Boegli Франсуа Боэльи утверждает, что своя мануфактура – мечта каждого часового дома. «Но не у всех есть средства и ресурсы для ее открытия, таких игроков можно пересчитать по пальцам», – отметил он в беседе. Собственное производство обеспечивает независимость. Кроме того, добавляет управляющая предприятием Erwin Sattler Стефани Саттлер-Рик, благодаря ему можно отвечать специальным запросам клиентов. Почти все, кто платит за часы более 10 тыс. евро, хотят, чтобы в них было привнесено что-то индивидуальное. Это может быть именная инкрустация, к примеру, или особый рисунок на циферблате. Такой подход не только повышает лояльность покупателей, но и позволяет увеличивать стоимость продукции. Но самое главное – именно собственное производство дает шанс войти в круг избранных. Ведь только после его создания Parmigiani Fleurier стала выставлять свои часы на крупнейших салонах наравне с признанными грандами, такими как Patek Philippe, Vacheron Constantin, Rolex. И вот на последнем Международном салоне высокого часового искусства в Женеве президент Patek Philippe Тьери Штерн назвал Parmigiani одним из трех ведущих мировых брендов дорогих и качественных механических часов. «Столь стремительный успех может вызвать у конкурентов лишь уважение», – подчеркнул он.
Вопрос цены
Во Флёрье, где разместилась мануфактура Parmigiani, издавна селились семьи часовщиков. Местное законодательство запрещает переманивать рабочую силу в другие районы, чтобы не уменьшалось число налогоплательщиков, поэтому целые поколения мастеров столетиями живут в одних и тех же деревушках и городках. Но швейцарские законы регламентируют не только это. Они не позволяют возводить современного вида постройки – лишь сказочные домики под старину, которые зимой тонуг в снегах, а летом – в зелени. Во Флёрье прямо рядом со зданиями мануфактуры живописно расположились аккуратные стога сена, а неподалеку пасутся пятнистые швейцарские коровы. Когда заходишь внутрь такой постройки, удивляешься еще больше: станки выстроились в строгом порядке, а под ногами – белая, желтая металлическая стружка. Ступаешь по ней, прислушиваясь к хрусту, и невольно думаешь: а вдруг это золото, платина, палладий?.. Сельская идиллия, которой только что восхищался, забывается в один миг. Как-то сразу начинаешь верить, что 400 млн евро, вложенные в производство, скоро должны окупиться: по словам Жан-Марка Жако, уже через год. Хотя к откровениям, касающимся финансовой стороны, гендиректор Parmigiani Fleurier не готов. С истинно швейцарской невозмутимостью он игнорирует вопросы о выручке, рентабельности, марже. Зато увлеченно говорит о том, что Parmigiani стала первой выпускать часы из палладия – материала более легкого, чем платина. Его сложно обрабатывать, но клиентам такая фишка нравится…
Сделанные из драгоценных металлов, с бриллиантами и множеством миниатюрных деталей, отполированных вручную, часы могут стоить от 100 тыс. евро. Верхний предел не установлен. Однако в последнее время часовщикам пришлось умерить свою неиссякаемую фантазию. С кризисом спрос на хронометры ценой в 100-500 тыс. евро заметно поубавился. Поэтому, замечает г-н Жако, сегодня около половины ассортимента его компании составляют «более доступные модели» – стоимостью от 7 до 50 тыс. евро (всего в год Parmigiani выпускает около 5 тыс. часов), а в дальнейшем их доля будет доведена до 70%. Сейчас еще почти 50% приходятся на часы, которые стоят от 100 тыс. евро. «Хуже всего продаются модели в ценовом диапазоне 50-70 тыс. евро, потому что для тех, у кого относительно немного денег, они слишком дороги, а те, кто не стеснен в средствах, выбирают часы, стоимость которых еще выше», – рассказывает Жан-Марк Жако.
По мнению Стефани Саттлер-Рик, наиболее выгодно производить часы в ценовой нише до 30 тыс. евро: времени на их сборку требуется немного, процесс можно поставить на поток и доходность при этом будет хорошей. «По правде говоря, рационального обоснования цены часов в 300-500 тыс. евро просто не существует. Если только там уникальные драгоценные камни высокой чистоты», – считает Франсуа Боэльи. Даже если использовать самые высококачественные материалы, скажем платину, а также вставлять в оправу механизм максимальной сложности, стоимость часов вряд ли превысит 100 тыс. евро. «Все, что сверх этого, – маржа компании, которая, впрочем, почти целиком пойдет на покрытие расходов на рекламу», – продолжает г-н Боэльи. Ведь такие часы не продать без искусно выстроенного маркетинга. Есть несколько причин, по которым люди покупают такие дорогие часы. Одна из них кроется в менталитете страны. «Например, Владимир Путин и Николя Саркози носят дорогие швейцарские часы. Иначе они выглядели бы несолидно. А вот в США уже несколько президентов предпочитают Timex всего за 20 долларов. Поэтому такие рынки, как Россия и Франция, всегда будут приоритетными для сбыта нашей продукции», – подытожил г-н Боэльи.
Спасительный Китай
Но чтобы окупить вложения в строительство производства в течение ближайшего года, Parmigiani Fleurier необходимо покорить другую стран)’ – Китай. Показательно, что на последнем Женевском часовом салоне больше всего гостей было из Азии. Китаянки чувствовали себя как дома, деловито задавая вопросы представителям компаний. «Китайский рынок сейчас однозначно на первом месте:
именно олагодаря азиатским покупателям всей швейцарской часовой индустрии удалось выжить во время финансового кризиса», – сказал вице-президент Christian Bernard Group Люк Бенуа. Жан-Марк Жако согласен с этим утверждением: «Да, этот рынок стал для нас приоритетным. Американский, где традиционно швейцарские часы пользовались огромным спросом, из-за кризиса сдал свои позиции. Россия сегодня также не входит в число главных покупателей, но эта ситуация обещает в ближайшее время измениться».
В стратегии продаж Parmigiani должны произойти значительные перемены, не скрывает Жап-Марк Жако. Раньше компания распространяла продукцию через дистрибьюторов. Однако мультибрендовый магазин, по словам г-на Жако, не так ярко и доступно доносит до клиентов информацию о философии, сути бренда и всех изысках дорогих часов. Поэтому владельцы Parmigiani решили вложиться в создание сети монобрендо-вых бутиков. «Это будут так называемые бутик-ателье. Ателье – потому что помимо продавцов в торговом зале будет находиться еще и часовщик», -пояснил г-н Жако. Тогда каждый сможет посмотреть, как работает мастер, и задать все хитрые вопросы о начинке часов, на которые продавец, как правило, ответить не в состоянии. Конечно, собственная розница также потребует миллионных инвестиций, что в ближайшей перспективе снизит доходность бизнеса. «Но мы и не ждем сиюминутных прибылей, – говорит генеральный директор Parmigiani. – Мы создали платформу, на которой будем строить один из лучших часовых домов Швейцарии. Лишь лет через 40 он станет таким, каким мы хотим его видеть».

Источник: http://www.biij.ru/v-ladu-so-vremenem.html

[Nr13]

Спасибо за увлекательный экскурс, уважаемый Ego
очень позновательная статья.

вот кстати нашёл информацию о Фердинанде Берту, фигурирующего в вышеприведённом материале http://www.forclock.ru/hron6.php