Эмаль. Фасад часового искусства

[Ego]

Что такое часовое искусство? Для большинства его синонимом является сам часовой механизм, его сложность и красота гравировки.
А все остальное: корпус, циферблат, инкрустация - воспринимаются скорее как достойное оформление. Между тем не стоит забывать, что часовое искусство с самого начала появилось, так сказать, в комплексе. Если бы дело касалось только механики, то наручные часы не будоражили бы воображение современных ценителей роскоши

Без фальши

Если мы говорим о больших часах, то механика в них тесно соседствовала с архитектурой, скульптурой и живописью. Что касается карманных, а затем и наручных часов, то ювелиры, граверы и художники-миниатюристы сделали не меньше для возвеличивания часового искусства, чем сами часовщики.
Собственно, еще неизвестно, кого в большей степени можно было бы назвать часовщиком в XVIII веке: безвестного мастера из королевских мастерских Версаля, который собирал безликий механизм, или придворного ювелира, придававшего этому механизму великолепный завершенный вид и создававшего уникальный и красивейший корпус.
Даже сам Авраам-Луи Бреге испытывал не меньшую гордость от изобретения им гравировки гильоше на циферблате, знаменитых стрелок, впоследствии получивших его имя, и довольно хитрого способа ставить собственную подпись, которую было видно только под определенным углом (все это делалось ради защиты от подделок), чем от изобретения того же турбийона.
И, в конце концов, если заслуги мастера как механика известны в первую очередь все-таки знатокам и коллекционерам, то его достижения гравера и ювелира знает каждый, кто просто хоть раз в жизни покупал себе хорошие швейцарские часы. Потому что при слове часы человек все-таки в первую очередь представляет себе не механизм, а циферблат.
И здесь не последнюю роль играет материал, без которого невозможно представить себе современные наручные часы, но которому в истории часового искусства уделяется незаслуженно мало внимания. Эмаль - это неотъемлемая часть Haute Horlogerie, о которой известно, наверное, меньше, чем о бриллиантах в инкрустации, которые уж точно - элемент факультативный.
Между тем сегодня все больше престижных марок выпускают часы не просто с эмалевым циферблатом, а возрождают традиционное искусство эмальерных миниатюр, украшающих корпус и циферблат. И на часовых салонах из уст представителей швейцарских компаний наряду с уже привычными терминами Tourbillon, Reserve de Marche и Grand Sonnerie звучат не менее интригующие Cloisonne, Champleve или Grand Feu.

При слове часы человек в первую очередь представляет себе не механизм, а циферблат. И если механика может внушать сомнения, то эмальерная миниатюра - вещь на 100% подлинная.




А все потому, что чем сильнее в часовое искусство возвращаются традиционные, можно даже сказать, средневековые ценности, и в первую очередь ручная работа мастера, тем больше внимания уделяется техникам, которые действительно можно выполнять только вручную. В этом отношении эмальерная живопись очень похожа на часовую механику, а в чем-то даже выигрывает.
Как и создание механизма, эмальерная миниатюра - это кропотливый труд человека в течение многих часов, требующий точности каждого движения, чтобы получился практически шедевр. Как и часовая механика, эмальерная миниатюра является ценнейшим произведением искусства и человеческой мысли. Но в отличие от тех же механизмов, миниатюра на эмали практически не испытала на себе влияние технического прогресса. И если сегодня часовым мастерам приходится чуть ли не насильно возвращать себя в прошлое, то эмальеры пользуются теми же инструментами, художественными техниками и даже материалами, что и их предшественники 300 лет тому назад.
К тому же, если механизм в часах может внушать сомнения относительно аутентичности (не случайно же швейцарские часовщики так упорно борются за ужесточение правил маркировки Swiss Made), то эмальерная миниатюра - вещь на 100 процентов подлинная. Вы приобретаете реальную ценность, которая сохранится еще долгие годы. Кстати, долговечность - еще одно из уникальных свойств эмальерной живописи. В отличие от обычной, она не старится, не распадается под воздействием света и влажности, не меняет цвет и не выцветает.
И, наконец, если красота механики постигается не сразу, то эмальерная живопись - это фасад часового искусства, то, что окружающие видят в часах в первую очередь. К сожалению, мы знаем об эмальерном искусстве крайне мало, поскольку довольно долгое время оно встречалось столь редко, что многие считали его едва ли не утерянным.

Расплавленное стекло

Вначале стоит уяснить, что такое эмаль сама по себе. Это ближайшая родственница стекла и фарфора - похожий на стекло материал, получаемый в результате обжига смеси кристаллов кремния, буры (тетраборнокислотного натрия) и магния.
Ее можно окрашивать в различные опенки путем добавления окислов металлов (кобальта, меди или серебра). При интенсивном нагревании она плавится подобно стеклу. Вначале художники освоили то, что сегодня называется Grand Feu, (гранфё - горячая эмаль), то есть нанесение порошка эмали на металл с последующим обжигом, которая позволяла создавать цветные вставки, схожие с инкрустацией драгоценными камнями.
Эмалевые вставки в украшения и посуду Grand Feu использовались уже мастерами прикладного искусства Древнего Египта, Индии и Китая, особой популярностью пользовалась смесь магния и кобальта, разогретая до температуры 1200 градусов, которая после застывания превращалась в мерцающий однородный материал глубокого синего цвета.
Впоследствии в Византии появилась своя разновидность Grand Feu, которая вместо темно-синей была ярко-голубой, сегодня этот вид эмали получил название Tourquise (туркуаз). Она фактически заменила столь популярные в ближневосточном мире вставки из бирюзы.

Благодаря своим свойствам, эмаль была легче в обработке, чем ювелирные камни, а выглядела не менее роскошно и красочно, поэтому была даже популярнее драгоценной инкрустации.



Художниками древнего мира были также освоены техники выемчатой Champleve (шамплеве) и перегородчатой Cloisonne (клуазон) эмали, известные нам и сегодня. В первом случае в металле отпечатывается рисунок, который потом заливается разноцветной эмалью, а во втором - контур рисунка создается с помощью тончайших перегородок из нитей металла, чаще всего золота.
В основном эмалевый рисунок использовался для украшения кубков, ваз и прочей интерьерной утвари. Наибольшего совершенства техника выемчатой и перегородчатой эмалей достигла в произведениях прикладного искусства Византии (X-XV вв.). С усилением роли церкви расширился круг применения изделий с горячей эмалью. Благодаря своим свойствам, она была легче в обработке, чем ювелирные камни, а выглядела не менее роскошно и красочно, поэтому, кроме ювелирных изделий и посуды, эмалью начали украшать предметы церковного обихода: иконы, оклады, церковные книги и другие предметы культа.
Именно в таком качестве эмаль Grand Feu, известная у нас под названием финифть, пришла и в Россию. Как прямые наследники греческой культуры, мы вначале (XIV-XV вв.) использовали эмаль как фон на литых и чеканных изделиях, а к XVI веку освоили и рисунок перегородчатой (сканной) эмали, которым покрывали всю туже церковную утварь.
Пока восточные традиции декоративного искусства отводили эмали роль чисто оформительского материала (скорее схожего с чеканкой или инкрустацией - ведь не случайно эмалевые вставки ценились русскими царями не меньше, чем драгоценные камни), в Европе эмаль превратилась в полноценную художественную отрасль. И произошло это благодаря появлению первых карманных часов.

Картина на шее

История карманных часов берет свое начало приблизительно в 1510 году. На самом деле, их в то время никто не носил в кармане, как это стали делать почти два века спустя. Они висели на цепочке, которую надевали на шею. Поэтому более правильным в данном случае будет английский термин pendant watches, что буквально переводится как часы-подвески.
Вначале часы имели шарообразную форму и только к 1630 году приобрели знакомый нам вид: круглый корпус с крышкой, предохраняющей циферблат.
Естественно, при достаточно сомнительной точности механизмов и штучном производстве часы на шее воспринимались в первую очередь как украшение и признак статуса. Поэтому над их оформлением трудились не меньше, чем над наградными знаками.
Вначале часовые мастера использовали для инкрустации корпусов и циферблатов уже хорошо знакомые техники клуазон и шамплеве (Cloisonne и Champleve). В принципе, они обе сохранились до наших дней и пользуются большой популярностью у современных часовых марок класса люкс. В техническом плане оба вида рисунка невероятно сложны и требуют кропотливой точной работы, особенно, когда речь идет о небольшом пространстве циферблата.
Для рисунка ChampLeve мастер тончайшим лезвием вырезает в золотой основе миниатюрные ячейки, куда затем слой за споем заливает разные оттенки горячей эмали. Cloisonne еще сложнее, поскольку в его основе лежит сетка из золотой нити, длина которой иногда превышает 100 метров, а толщина не больше волоска. В эту сетку также заливаются отдельные разноцветные фрагменты эмали, которые создают целый рисунок. Саму золотую нить после этого в изображении можно разглядеть только под лупой, поэтому рисунок Cloisonne получается более детальным и натуралистичным, чем Champleve.
Чтобы сравнить оба вида эмальерного изображения, достаточно взглянуть на модели Santos 100 Facon от Cartier и St. Basil от Ulysse Nardin. В первом случае изображение сокола на циферблате Cartier выглядит очень ювелирным и претендует на красочность и роскошь, а не на достоверность. А храм Василия Блаженного у Ulysse Nardin прорисован до мельчайших деталей.
Но даже Cloisonne по степени художественной выразительности не может соперничать с настоящей живописью, поскольку не передает ни глубину изображения, ни оттенки, ни игру светотени.
Эмальерное искусство так и осталось бы в категории прикладных ювелирных техник, если бы в XVII веке не появилась поистине революционная эмальерная миниатюра - полное воспроизведение настоящей живописи на небольшом пространстве эмалевого циферблата. Эмальерная миниатюра появилась одновременно с часами и стала их вторым лицом.

Эмальерная живопись - очень скрытое искусство

Из шести эмальеров-миниатюристов, работающих в Швейцарии, трех можно увидеть на мануфактуре Jaeger-LeCoultre. Это легендарный мастер Миклос и два его ученика, и все они создают модели для уникальной серии часов Reverso a eclipse.
Один из художников Кристоф Бернадот демонстрировал искусство эмальерного рисунка всем желающим на стенде марки во время Женевского салона, а также согласился раскрыть секреты этой профессии

- Кристоф, расскажите, где вы учились на художника-эмальера, есть ли какая-то художественная школа, где можно приобрести эту специальность?

- Нет, ни одной школы не существует, и я не уверен, что она нужна. Это очень редкое искусство, и если вы хотите научиться эмальерной миниатюре, то надо найти мастера, который бы учил лично. Это настолько индивидуальное мастерство, что каждый человек, который ему обучается, сам привносит в него часть своей личности. Иначе у него ничего не получится. Что касается меняло миниатюра на эмали меня всегда интересовала, но прежде мне пришлось освоить множество художественных ремесел.
Вначале я закончил академическую художественную школу, то есть изучил классический рисунок. Потом я работал на фарфоровой мануфактуре, где техника росписи во много схожа с эмальерной. Затем я работал в Париже, занимался дизайном флаконов для духов, но потом меня привлекла гравюра, и я поступил на Jaeger-LeCoultre в качестве гравера. А когда серия Reverso eclipse стала иметь большую популярность, то Миклос понял, что не успевает все делать, и взял меня в качестве ученика.

- Но если мастеров почти не осталось, как вообще этому искусству удалось сохраниться?

- Не забывайте еще о том, что эта профессия была очень опасна, потому что художники использовали токсичные материалы. Многие просто не успевали выучить последователей, потому что умирали молодыми. Такие мастера, как Миклос, сохранились буквально чудом, но и они не могут брать слишком много учеников.

- А сейчас это по-прежнему опасная профессия?

- Нет, не думаю. Не более чем любая другая, например, работа ученого, ювелира или просто тех, кто сидит за компьютером. Что же касается материалов, то хотя мы и используем те же материалы, что и 500 лет назад, например, для создания голубого цвета берем кобальтовый порошок, для желтого - марганец и так далее, но условия работы стали намного более безопасными, и мы исключаем все токсичные растворители.

- Вы можете описать поэтапно процесс создания эмальерной миниатюры?

- Конечно. Вот перед нами заготовка циферблата. Вы видите, что она золотая, потому что только желтое золото не окисляется и не меняет цвет эмали после обжига.
По периметру цифеблата идет тоненький желобок - собственное изобретение Jaeger-LeCoultre, чтобы эмаль не перетекала за края пластинки. Эту пластинку мы вначале покрываем гравировкой&

- То есть Champleve?

- Нет, что вы. Это гравировка санрэй (Sunray), мы наносим ее на обе стороны пластинки, чтобы выровнять поверхность. Кроме того, если вы посмотрите на готовый циферблат, то увидите, что Sunray придает картине некий объем и солнечное сияние. И это тоже ноу-хау Jaeger-LeCoultre. Затем я наношу на пластинку первый, самый светлый тон и обжигаю. Затем другой цвет - и снова обжигаю. И так, пока не закончу рисунок.

- В Reverse a eclipse выбирают самые разные сюжеты для картин. Например, сейчас вы рисуете пейзаж: а есть ли у вас мастера, которые специализируются на зодиаке или на сюжетах в стиле ню?

- Нет (смеется). Ведь живопись по эмали - это не совсем живопись на холсте. Вы не зовете коллегу, чтобы он нарисовал вам девушку, тогда как вы уже нарисовали деревья. Как я уже сказал, этапы рисунка здесь разделяются по цвету, поэтому закончить замысел может только тот, кто его начал. Но мы всегда помогаем друг другу: например, кто-то один может нанести гравировку на все пластинки, а кто-то другой - покрыть все циферблаты последним слоем. Иначе мы просто не справимся.

- А вы знаете, откуда вообще появилась идея Reverse a eclipse?

- Насколько я знаю, с момента появления коллекции в 1913 году Reverso уже выпускался с эмальерными миниатюрами на задней крышке специально для индийских магараджей. И теперь мы решили возродить эту традицию. Но мы решили, что эмаль на задней крышке в современной жизни не очень практична и, кроме того, недостаточно дискретна, так появилась идея спрятать миниатюры под специальными шторками на циферблате. Изделие получается очень индивидуальным, как и сама эмальерная живопись по сути.

После первой смерти

Родоначальником этой миниатюры стал французский город Лимож. Два лиможских мастера Пенико (Penicauds) и Реймон (Reymonds) предложили технику нанесения оксидов на уже покрытую белой или черной эмалью поверхность металла с последующим постепенным обжигом, что позволяло создавать несколько схематичные, но все же отчетливые и сложные по композиции рисунки. Лиможские миниатюры использовались для украшения большинства парижских карманных часов XVI века и известны сегодня не меньше, чем лиможский фарфор.
Кстати, именно лиможская эмаль первой добралась до России - в последней четверти XVII века. В этой технике работали мастера-эмальеры Оружейной палаты Московского Кремля, а также Великого Устюга и Сольвычегодска.
Однако звание центра миниатюрной живописи в итоге досталось регионам Луар-э-Ше и Эр-э-Луар и их столице - городу Блуа. Случилось это во многом благодаря войне между католиками и гугенотами.
В результате Нантского эдикта, объявленного Генрихом IV в 1598 году, сотни парижских художников и часовщиков переехали из Парижа и других католических городов в оплот протестантизма Блуа, который таким образом превратился в передовой культурный центр, оппозиционный столице.

Миниатюры на эмали отличаются особой точностью в воспроизведении деталей, портретов, цветов и пейзажей, со временем не деформируются, а краски не тускнеют



Устремился в Блуа и честолюбивый 26-летний ювелир Жан Тутэн (Jean Toutin). Именно он придумал технику живописи по эмали, по качеству и глубине изображения не уступающую письму маслом. Суть ее - в пуантилистской манере нанесения эмали, когда на блестящей, уже обожженной белой поверхности художник создает миниатюрный портрет или пейзаж, нанося с помощью тонкой кисточки (или даже одного волоска) крошечные пунктирные точки цветной эмали.
Затем светлые тона обжигаются в печи, и художник снова наносит рисунок - теперь уже более темные цвета. Таким образом, путем последовательного рисования и обжига автор добивается высочайшей точности изображения и тончайших цветовых нюансов. В самом конце накладывается последний слой прозрачной эмали - так называемый фондан (fondant), который после обжига и полировки придает рисунку мерцающую глубину.
У Тутэна очень быстро появилось множество учеников, которые и составили впоследствии школу Блуа. Среди них такие имена, как Кристоф Мольер, Пьер Шартье, Дюби, а также известный более как художник и чеканщик Исаак Грибелин. В 1622 году Тутэн вернулся в Париж, где постепенно стал приобретать международную известность, оформляя карманные часы французских, немецких и даже английских мастеров. Так миниатюры на крышках и циферблатах перебрались через Ла-Манш, и уже в 1635 году Саймон Хаккет изготовил золотые часы с пейзажем на крышке, выполненном в стиле школы Тутэна.
Газета Journal des Savants 14 сентября 1676 года писала: Ювелир Тутэн, родом из Шатодана, достиг совершенства в рисовании по эмали, добившись в портретах и исторических сценах искусства, сравнимого с живописью маслом. Правда, признание заслуг школы Блуа к этому времени уже несколько запоздало. Изгнание гугенотов в Швейцарию привело к тому, что центр часового и ювелирного дела переместился в Женеву.
Конец XVII века в принципе можно обозначить как первую смерть миниатюры: после изобретения в 1675 году Кристианом Гюйгенсом маятникового регулятора и баланс-спирали часы стали более точным, а, следовательно, более утилитарным предметом. Появилась минутная стрелка, стекло, мастера все усилия бросили на усовершенствование механизмов. Часы, наконец, начали убирать в специальный карман, а значит, отпала и необходимость в их ярком украшении. Эмалевые картины были почти полностью вытеснены гравировкой гильоше.

Революция и китайцы

Возрождению эмалевой миниатюры способствовало налаживание торговых отношений с Китаем. Китайским императорам до безумия нравились европейские штучки, особенно расписные часы. Коллекция императорского двора, пока ее не разворовали во время Гоминдановских войн, включала тысячи часов, шкатулок и табакерок с эмалевыми миниатюрами. Центром этого искусства в XVII-XIX вв. стала все та же Женева.
Революция и наполеоновские войны вынудили последних оставшихся во Франции мастеров-художников переехать в нейтральную Швейцарию. В этот период в Женеве работали примерно 80 художников-миниатюристов, среди которых такие знаменитости, как Тюрке де Мейнн, Лиотар, Птито и Франсуа Тэнгю.
А крупнейшим мастером XIX века считается Жан-Луи Рихтер, создавший множество миниатюр для швейцарских часовых компаний, в том числе и для самой активной на китайском рынке Bovet Freres & Cie. Особенно стоит выделить часы с изображениями, носящими эротический характер: такие часы на восточный рынок поставляли Blancpain и другие известные часовые дома.

Газета Journal des Savants в 1676 году писала: Ювелир Тутэн, родом из Шатодана, достиг совершенства в рисовании по эмали, добившись в портретах искусства, сравнимого с живописью маслом




Наконец, с середины XVIII века в Москве также осваивают школу Блуа: первыми известными живописцами, рисовавшими миниатюрные портреты на эмали, стали Григорий Муссикийский и Андрей Овсов. К 80-м годам XVIII века это становится популярным видом искусства.
В Академии художеств России учреждается эмальерный класс, которым с 1790-го руководил Петр Жарков, чьи работы сохранились до наших дней. В своих произведениях активно использовал миниатюры на эмали и поставщик императорского двора Карл Густав Фаберже.
Второй раз миниатюра умерла с появлением Нового искусства и массового производства. Учитывая, что только одно нанесение рисунка на поверхность в этой технике занимает порядка 250 часов, неудивительно, что подобные изображения могли изготавливаться лишь в штучном варианте.
Кроме того, миниатюры на эмали, хотя и отличаются особой точностью в воспроизведении деталей, портретов, цветов и пейзажей, но малопригодны для изображения вошедших повсеместно в моду абстрактного или импрессионистического рисунка. Одно их преимущество неоспоримо - со временем они не деформируются, а краски не тускнеют. В общем, тогда казалось, что эмальерной живописи самое место только в коллекциях антиквариата.

Хорошо потерянное искусство

Если полистать специализированные антикварные издания еще, скажем, пятилетней давности, то создастся впечатление, что все эмальерные техники считаются сегодня забытыми. Мол, не делают такого больше, и все тут - секрет утерян. Что на самом деле весьма далеко от истины. Технологии и пропорции известны всем, публикуются в журналах и в Интернете.
Утеряно было другое - мастерство. Вот его-то восстановить оказалось труднее всего. Однако часовые марки, поставившие себе задачу в короткие сроки вернуться к истокам, кажется, постепенно исправляют ситуацию, находят и воспитывают мастеров.
Более того, если посмотреть на новые модели, представленные в этом и прошлом году на выставках в Базеле и Женеве, то можно сказать, что эмальерный рисунок на циферблате стал явным трендом (если, конечно, можно употребить слово тренд применительно к единичным экземплярам ручной работы).
Появление работ в технике Champleve, Cloisonne или Grand Feu у многочисленных марок, начиная от Cartier и заканчивая Milus и Van Cleef & Arpels, объяснить можно. У этих брэндов они и не исчезали, просто на время засыпали. А вот обилие настоящих миниатюр у марок Jaeger-LeCoutre, Bovet Patek Philippe и уж совсем далекой от эмальерного искусства Corum вызывает только один вопрос - а где они нашли мастеров? Неужели подняли из могил?

На самом деле секрет эмальерной миниатюры вовсе не был утерян: технология и состав материалов разве что не публикуются в журналах. Как оказалось, пропало другое - мастерство

На самом деле, все действительно довольно печально. Эмальерное искусство - удел энтузиастов и держится в основном на мастерах, которые освоили его самостоятельно, разведав секреты у сохранившихся художников по эмали. (Между прочим, главным специалистом по перегородчатой эмали Cloisonne в Советском Союзе в 60-е годы был не кто иной, как Зураб Церетели, создававший, правда, в этой ювелирной технике отнюдь не миниатюры, а вполне в своем стиле монументальные фрески.)
Техника довольна схожа с росписью по фарфору, только требует еще более мелкого и точного мазка и значительно большего числа обжигов каждого оттенка. Но никакой специализированной школы или даже курсов во всей Швейцарии и в бывшем центре эмальерной живописи Женеве больше нет. И действующих художников, расписывающих циферблаты, сейчас в стране всего шесть. Что же касается многочисленных эмальерных миниатюр, которые явно не могли за столь короткий срок создать столь мало мастеров, то у марок есть собственные секреты мастерства, позволяющие сэкономить на процессе.
Например, создание шаблона, когда один элемент (например, цветок или птичка) на светлый фон эмали не наносится кисточкой, а просто штампуется. В таком случае обычно видно, что рисунок композиционно простой - настоящий мастер-эмальер до такого никогда не снизойдет. Второй вариант более тонкий: на циферблат наносится тончайшая гравировка ChampLeve. Она только намечает контуры будущего рисунка, и мастеру все равно приходится многое прорисовывать вручную.
Однако среди истинных ценителей эта техника никак не может сравниться с подлинной миниатюрой, где мастер оперирует только тончайшей кистью и горячей печью. Работа адская, каждую секунду эмаль грозит потечь и испортить десятки часов работы, однако в результате получается вечное изображение с неограниченной художественной ценностью.
Согласно психологическому профилю творческих профессий, художники-миниатюристы - люди очень закрытые, нервные и ранимые, настоящие эскаписты, за микроскопом создающие свой идеальный мир в противовес грубой и некрасивой реальности.
Неудивительно, что таких людей осталось немного, ведь для работы им необходим полный душевный комфорт и спокойствие. Пожалуй, лишь эти мастера и шедевры, которые они кропотливо создают, - это единственное, что сохранилось в часовом искусстве без изменений на протяжении пятисот лет.

Лиза Епифанова
Мои часы №3/2007

Источник: http://www.dailywatch.ru/2008/02/29/...stva/#more-850

[Ego]

Об эмалевых циферблатах:
http://www.timezone.com/extras/200803236185

[Ego]

О нанесении эмали в Girard Perregaux:
http://gp.watchprosite.com/?show=nbl...ti=416201&fi=6

[Ego]

Лица времени - циферблат часов

Из куска металла (иногда -перламутра) формой и размером с хорошую монету рождается произведение искусства, которое бы без промаха воздействовало на центр эстетического восприятия человека. Элементарная логика подсказывает, что можно сделать с означенным предметом: расписать, лакировать, эмалировать и гравировать. Техник, в которых возможно осуществление перечисленных операций, существует великое множество; мы постараемся описать наиболее распространенные в среде современных часовых художников.

Самые первые циферблаты представляли собой грубые железные пластины или кольца с незамысловатой гравировкой и латунными накладными цифрами.Эти образцы трудно рассматривать с художественной точки зрения, так как их главным предназначением была интерпретация показаний единственной -часовой стрелки, и не более того. Однобокий характер циферблата начал меняться в лучшую сторону в конце XVII столетия, когда на смену примитивной утилитарности пришла утонченность - правда, на первых порах столь же примитивная. Появились дополнительные шкалы, указатели и жакемары, за которыми вполне логично последовали эксперименты с украшательством и декорированием. Постепенно механизм полностью спрятался под циферблатом, который удачно скрывал от эстетствующего взгляда пользователя неказистый подчас вид механики.The Cherud Denis Bordierметалла и придававшую часам воздушный, невесомый вид - хотя это уже относится не столько к циферблатам, сколько к механизмам.

Эмаль из бесхитростного белого покрытия превратилась в пышный декор, но его создание требовало от художника высочайшего мастерства и терпения. Каждый цветовой оттенок давался ценой немалых усилий и зависел как от ингредиентного состава исходного материала, так и от режима его термической обработки. О лаковых миниатюрах можно даже не говорить: иные из них достойны музейного экспонирования наравне с полотнами величайших живописцев того времени...

Разговор о современных мастерах часового «художественного тюнинга» мы начнем с двух брендов: Corum и Bovet Несмотря на всю их стилистическую непохожесть, они имеют гораздо больше общего, чем может показаться на первый взгляд. И это общее сконцентрировано в одном человеке: миниатюристе Андрэ Мартинезе, который уже давно променял личную жизнь на любимое ремесло и исправно снабжает уважаемых производителей эксклюзивными циферблатами. В случае с Bovet это не просто эксклюзивные, но штучные экземпляры, так как Мартинез работает по индивидуальным заказам клиентов и выполняет композиции на любые заданные темы: от копии фотопортрета до библейского сюжета.

Миниатюрная живопись на перламутре требует острого зрения и умелых рук. На роспись одного циферблата художник в среднем затрачивает 200 часов работы.

1-й этап: подготовка предмета изображения
Обычно изображаемый предмет копируется с фотографии. Работа начинается с вычерчивания циферблата, включая отверстие для стрелок и часового круга, затем на бумаге создается точная карандашная схема в масштабе 1:5.

2-й этап: перенос изображения на циферблат
Применяется «решетчатая» техника, т. е. мастер создает изображение экрана либо решетки. То или другое тончайшей кисточкой переносится в уменьшенном размере на циферблат. По контрольным точкам художник воспроизводит изображение на экране или решетке, которые по завершении работы будут удалены.

3-й этап: необходимые материалы
Для нанесения красок используются только кисточки из куницы. Для одного сюжета требуется от 10 до 20 видов кисточек, причем кисточка может состоять из одного волоска. Работа идет с применением бинокулярной лупы.

4-й этап: поиск доминирующего цвета
Определяется доминирующий цвет, затем этот цвет в качестве первичного слоя равномерно накладывается в соответствующих местах, что позволяет избежать просвечивания перламутра.

5-й этап: нанесение краски
Накладывается основной тон вместе с последовательно применяемыми оттенками - так достигается нужная градация цвета. Затем накладываются живописные слои, а толщина законченной миниатюры не должна превышать 0,05 мм.

6-й этап: сушка или обжиг в печи
Процесс идет при температуре 1000 С на протяжении 30-60 минут и повторяется десятки раз, если сюжет сложен. В конце циферблат обжигают в течении 5 часов.

7-й этап: отделка циферблата
На всю поверхность циферблата наносится тончайший слой лака. Для нанесения 0,15 мм лакового покрытия необходимо 5 слоев лака. В течение 24 часов циферблат сушат в печи при температуре 200 С. Затем циферблат полируется, создаются отверстия в центре для стрелок и цифр. Потом наносятся необходимые метки и циферблат украшают.

В качестве «холста», как правило, выступает перламутровый диск. Ювелирное наложение мазков, десятки обжигов в печи при температуре 100 градусов по Цельсию и отсутствие права на малейшую ошибку - вот что такое профессия часового художника. В соответствии с традициями Bovet, Марти-нез часто делает парные - обычно зеркальные - циферблаты.

Похожая техника используется и при изготовлении циферблатов для Corum, только в этом случае речь идет не о единичных экземплярах, а о небольших (не больше 50 штук) сериях. Кстати, не так давно Corum освоила еще один в высшей степени оригинальный метод художественного оформления циферблата - маркетри. Эта мозаичная техника была широко распространена в Западной Европе в XVIII-XIX веках и использовалась при изготовлении мебели, а также паркетных покрытий. Суть маркетри состоит в составлении разноцветных рисунков из кусочков ценных пород дерева, перламутра и кости. Вундерманы, владельцы Corum, нашли во Флоренции династию краснодеревщиков, практикующих маркетри, и с их помощью выпустили прекрасную, хотя и мрачноватую, коллекцию Classical Vanitas.

Теперь об эмали. Цветное стекловидное покрытие обладает двумя очевидными преимуществами перед обычными красками: во-первых, оно долговечнее, а во-вторых, насыщеннее по колористике. В качестве примера классического эмалевого производства можно взять мануфактуру De Laneau. Ее живописные циферблаты выполнены замечательным мастером-эмальером Домиником Барном в старинной технике женевской росписи по горячей эмали. Сначала на заготовку наносится двойной слой белой эмалевой «грунтовки», затем загрунтованная основа расписывается миниатюрными кисточками: сперва наносятся «холодные» цвета, затем - «теплые» и, наконец, «горячие». Наносятся 22 слоя эмали, каждый цвет которой закаливается при определенной температуре от 600 до 1 500 градусов. О трудоемкости процесса опосредованно свидетельствуют впечатляющие цены на хронометры DeLaneau с расписными циферблатами.

В этой же технике выполнены и знаменитые «географические» циферблаты Vacheron Constantin из коллекции Patrimony, посвященные двум выдающимся мореплавателям: Фернану Магеллану и китайскому адмиралу Зенгу Хе, который, по мнению некоторых ученых, открыл Америку раньше Колумба. Циферблаты моделей Patrimony Fernand Magellan и Zheng Не превращены в старинные карты, по нижним половинам которых «плавают» секторные указатели часа. Patrimony - настоящие коллекционные часы и предназначены не для ношения, а для сияния в стеклянном экспозиционном боксе.

Помимо «женевской» эмали в часовом искусстве используются две редкие разновидности эмалевой техники: клуазоне и шанлеве. Наличие одного из этих слов в описании хронометра говорит о его элитарной исключительности. Клуазоне (фр. cloisonne - «разделенный перегородкой») представляет собой технику создания замкнутых контуров с последующим их заполнением эмалью разных цветов. Русскому уху более привычно ее другое название - «перегородчатая». Эти клуазоны-перегородки изготавливаются из золотой ленты толщиной 0,007 мм и высотой 1 мм и прикрепляются к циферблату растительным клеем, который затвердевает в печи при температуре +840 градусов по Цельсию. Затем каждый контур заполняется жидкой эмалью и снова помещается в печь.

Операция повторяется несколько раз, поскольку для получения необходимых насыщенных оттенков порой приходится накладывать по нескольку цветовых слоев. По окончании процесса радужное «полотно» полируется углем и протирается влажной тканью. Всего на изготовление одного такого циферблата уходит около пятидесяти часов напряженной работы (одних только обжигов насчитывается двенадцать). Перегородчатую эмаль можно встретить в современных коллекциях Ulysse Nardin, который, собственно, и возродил эту технику.

1980-х, а также в винтажных моделях Vacheron Constantin, Patek Philippe, Gubelin и даже Rolex.
Шанлеве (champleve - букв, «поднятое поле») - вид выемчатой эмали, в которой «жидкое стекло» заливается не в орнаментные «резервуары», а в углубления в поверхности циферблата. В старинных «луковицах» шанлеве применялась очень часто, ее можно в изобилии наблюдать на страницах аукционных каталогов, сегодня же она практически не используется в часовой индустрии и ждет, подобно клуазоне, часа своего возрождения. Одной из считанных фирм, практикующих шанлеве, является Cartier.

Терерь поговорим о гравировке. Распространенным методом является машинное гильонирование, придающее поверхности циферблата благородную рябь. Это встречается у большинства часов, выполненных в историческом стиле. Гравированные циферблаты были очень популярны в прошлом веке, а сегодня, к сожалению, остались только в коллекциях старинных изготовителей, посколько требуют стопроцентно ручного изготовления и кропотливой приладки к самому механизму. Ремесленники чаще всего декорируют уже готовые циферблаты, тоесть выступают в качестве декораторов, но не авторов. Хотя встречаются и исключения. Непревзойденным виртуозом часовой гравировки общепризнан голландец Киз Энгельбартс, работающий в древнеяпонской технике «Мокуме Гане» («Деревянный Глаз» или «Деревянный Глаз Металла»).

Создание циферблата он начинает с изготовления болванки, которая выковывается из десятки раз согнутых листов меди, золота, никеля и других металлов. Если разрезать кусок такого железа, то структурно срез будет очень похож на древесный. В «сандвичах» Энгельбартса насчитывается более 25 слоев намертво «спеченных» друг с другом слоев, из которых при помощи резца можно извлечь на свет Божий редкие по красоте трехмерные орнаменты. Раньше «Мокуме Гане» украшало самурайские клинки, а сегодня - запястья современных «корпоративных самураев» и прочих сильных мира сего.

Излюбленный мотив Энгельбартса  дракон, издревле считающийся первым обитателем Вселенной и хранителем несметных богатств. По утверждению мастера, он позволяет материалу «самому решать, будет ли дракон огнедышащим или же просто открывать рот; свернется ли он четырьмя кольцами или всего двумя». У голландца есть собственный бренд Keez Engelbarts, механизмы для которого делает его родной бра: Барт. Кроме того, Киз активно востребован европейским часовым сообществом: в частности, он гравирует циферблаты для De Laneau и лондонского кабинотье Питера Спик-Марина.

В технике flinque декорировано большое число циферблатов, принадлежащих различным моделям многих марок. В русской художественной традиции ее принято называть «сквозной эмалью». Эта сложная техника сочетает в себе гравировку и нанесение эмали, а ее эффект состоит в том, что эмаль кладется на гравированную поверхность, и чем тоньше слой эмали, тем явственнее проступает рельеф, создавая таким образом иллюзию объема. При обжиге эмаль плотно заполняет углубления и чуть прикрывает выступающий рельеф. Стекловидная масса может быть бесцветной или, наоборот, цветной, но всегда только прозрачной.

Десять лет назад, в 1996 году, Paul Picot посвятила этой технике отдельную линию, названную Atelier Flinque. Объемность гравированного изображения прекрасно подчеркивается эмалевыми бликами, игрой света и тени. Эта особенность техники flinque привлекла внимание дизайнеров Franck Muller, оформляющих циферблаты коллекции Crazy Horse.

Японские культурные традиции кажутся особенно любимыми швейцарскими хронометристами. Так, пару лет назад Hublot использовала лаковую технику под названием уруши для оформления циферблатов крошечной серии золотых часов. Метод был известен еще 9 тысяч лет назад - именно этим периодом датируются первые красные орнаменты, найденные в Хоккайдо. Глазурь уруши делается из сока одноименного дерева; ею расписывают как предметы быта, так и оружие и даже интерьеры. В ее состав входит каучук, поэтому она отлично ложится на любую поверхность и по затвердевании выполняет функции герметика. Лаку уруши можно придать оттенки черного, коричневого, красного и желтого цветов. А если оживить его золотой пылью и кусочками перламутра, то получится очень глубокий, типично японский рисунок.

В зависимости от сложности сюжета мастера наносят на циферблат от 9 до 15 слоев лака, каждый из которых сохнет в течение 10 (!) дней во влажном помещении при температуре 20-30 градусов по Цельсию. Вообще, Hublot весьма трепетно относится к наследию прошлого: в ее коллекциях можно найти лимитированные тиражи и pieces uniques с рельефными и гравированными циферблатами и даже с циферблатами, расцвеченными эмалями клуазоне и шанле-ве. За что большое ей спасибо.

Фотографии к статье

все фотографии...



Источник: http://www.elite.ru/man/22/307.phtml

[Ego]

Об "эмалевой коллекции" Piaget см.:
http://forum.watch.ru/showthread.php...953#post142953

[Ego]

SIHH 2009  Jaeger LeCoultre Master Enamel Collection:

Сообщение от Ego

Master Grand Tourbillon Continents  Asia



Master Minute Repeater Venus  Ingres



Master Minute Repeater Grand Feu

[Ego]

SIHH 2009: Van Cleef & Arpels - Les Jardins Collection:

Сообщение от Ego

Jardin à la Française



Jardin Italien de la Renaissance




Jardin dExtrême-Orient




Jardin romantique Anglais




Limited edition of 100 pieces
White gold and diamond case
Dial in Grand Feu enamel (genuine enamel heat at 800° ) and mother of pearl
Mechanical movement with quantième de saison poetic complication, rotating disc 365 days
White alligator strap

[Ego]

Часами с эмалью, перламутром, инкрустацией

1 из 7
Van Cleef & Arpels, Midnight Jardin Extreme Orient

Восхищалась Екатерина Истомина

SIHH-2009 можно смело назвать самым "безбриллиантовым" часовым салоном за последние десять лет. Часы размером с кулак пятиборца, так называемые часы-миллионники, облаченные в бриллиантовую броню, исчезли с прилавков и витрин. В центре повышенного внимания оказались перламутр, инкрустации камнями и цветная эмаль. Если раньше мануфактуры соревновались лишь в количестве "белых" каратов, упакованных в одни единственные часы, то сегодня каждая марка стремится рассказать и оформить собственный изобразительный сюжет. Итак, часы как картина, как законченное художественное полотно могут считаться одним из трендов года.

Парадоксально, что выбранные автономно сюжеты у марок, входящих в единую Richemont Group, пересекаются. Вот, например, эмалевая серия часов Jaeger-LeCoultre посвящена богине любви Венере. Выпущено четыре тематические модели минутных репетиров, и это шедевры мирового изобразительного искусства. Не часы, но то, что на них изображено. Первый эмалевый вариант — "Рождение Венеры" Боттичелли, второй — "Венера с зеркалом" Веласкеса, затем "Венера, выходящая из моря" Энгра и четвертый вариант — "Венера Урбинская" Тициана.

Со своей стороны Van Cleef & Arpels также выделил "тему Венеры", но прибегнул уже не к разноцветной эмали, а к своему фирменному бриллиантовому решению. Итак, храм Венеры в виде легкокрылой французской парковой ротонды "размещен" на черном циферблате Midnight.

Cartier избежал в новой эмалевой серии надоевшей привязки к определенному "важному рынку". Не шумят привычно на циферблатах и корпусах Santos 100 китайские драконы и не гудят православные колокола, как это было год и два назад. Сегодня брутальные часы Santos обрели салонную морскую тематику: рыбки в стиле Матисса "плывут" по циферблату и даже заплывают на обратную сторону корпуса.

Перламутр впервые появляется в большом количестве в эпоху ар-деко, впрочем, разноцветные жемчужные пластины переливались не только на часах и ювелирных предметах, но и на народившихся в те годы остромодных светских вещицах — минодьерах, мундштуках, портсигарах, коробочках для помады, драгоценных зажигалках. Сегодня подобные гламурные предметы, увы, почти не пользуются спросом, поэтому перламутр можно увидеть только на ювелирных часах, и он считается не поделочным, как это было во время ар-деко, а без пяти минут драгоценным материалом. А чтобы придать перламутровой поверхности дополнительную игру, часовщики прибегают к инкрустациям, используя для этого драгоценные и полудрагоценные камни.

Источник: http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1110041

[Ego]

ULYSSE NARDIN представляет часы циферблатами в технике перегородчатой эмали:

Сообщение от Ego

Вложение 12773

Совмещение в одних наручных часах трех высоких искусств – возможно ли такое? Старинная швейцарская мануфактура Ulysse Nardin уже давно сказала свое твердое «ДА», явив миру часы Jungle - сложный механизм минутного репетира с миниатюрными движущимися фигурками (жакемарами) на циферблате, выполненный в искусной технике перегородчатой эмали. Прикоснуться к таинству древнего искусства, возрождённого легендарной часовой мануфактурой – технике перегородчатой эмали Вы сможете с 6 по 20 апреля в бутике швейцарских часов Cassa Forte.
Техника перегородчатой эмали соединилась с высокими техническими достижениями компании Ulysse Nardin в легендарных часах Jaquemarts Minute Repeater Jungle. В этих часах техника клуазоне используется для создания двухуровневого циферблата, придающего трехмерный вид картинке. На циферблате располагаются движущиеся персонажи, а расстояния между двумя уровнями циферблата оказывается достаточно для размещения механизма, заставляющего прыгать миниатюрную рыбку. Тигр совершает движение левой лапой, а тукан кивает головой.

Одной из величайших заслуг компании Ulysse Nardin в начале 80-х годов стало возрождение техники "Клуазонне" (от фр. Cloisonné) - техники перегородчатой эмали. Это искусство использовалось еще древними египтянами и греками. К знаменитым древним образцам техники клуазоне относится комплект из шести микенских колец, датируемых 13-м веком до н.э.

Вложение 12772

Перегородчатая эмаль, пожалуй, наиболее известна как художественный прием, представленный в знаменитых работах Фаберже. Техника «клуазоне», что на французском языке дословно означает «перегораживать», предполагает создание образа с помощью отдельных окрашенных ячеек (изображающих некий сюжет), сделанных из изогну-той проволоки и заполненных цветной эмалью.
Часы Tellurium Johannes Kepler стали первыми часами компании Ulysse Nardin с циферблатом, выполненным в технике перегородчатой эмали. Впоследствии было принято решение применять освоенную технику в создании коллекции San Marco Boat и Battleship, сделав акцент на диковинном оформлении циферблата.
В разные годы на этих циферблатах часов Ulysse Nardin нашли отражение самые яркие вехи и события истории человечества, в том числе Собор Святого Петра в Риме и легендарный клипер Молния Дональда МакКея, идущий на полных парусах, героические военные баталии, такие как Трафальгарское сражение и битва при Галифаксе.
Разработка и возрождение лучших достижений в области производства часов остается основой философии Ulysse Nardin. Компания гордится тем, что способствовала возрождению

Вложение 12774

почти утраченного искусства; композиция каждого эмалированного циферблата Ulysse Nardin – отражение преданности старинной мануфактуры этой утонченной и сложнейшей декоративной технике.
Уникальная коллекция часов Ulysse Nardin, выполненных в технике перегородчатой эмали, впервые будет представлена в Москве, в часовом бутике Cassa Forte.
Приглашаем Вас лично увидеть произведения часового и эмалевого искусства на выставке уникальной коллекции всех существующих часов Ulysse Nardin, выполненных в технике перегородчатой эмали пройдет в Москве в часовом бутике Cassa Forte.

Выставка будет проходить с 6 по 20 апреля 2009 в бутике Cassa Forte по адресу: Столешников пер., 14.

[Ego]

Grand Tigre by Robert & Fils 1630:

Сообщение от Ego

Exclusive 18 carat gold pocketwatch hand-painted with traditionnal enamel ‘Grand Feu’ technique. Inspired by a Gustave Durand (1860 – 1937) painting. 18 carat yellow gold dial fully engraved by hand. The scene, surrounded by Roman numerals, represents the tiger's face coming out of the flowers and leaves of the jungle. Movement fully decorated and engraved by hand, following the ‘Mille Feuilles’ sytle. Open-back engraved and covered by transluscent enamelling.

Источник