Беседа с Кристианом Лораном, главой отдела усложнений Jaeger-leCoultre

[rc30]

Руководителя отдела усложнений Jaeger-LeCoultre Кристиана Лорана (или, как красиво звучит название его позиции по французски: directeur de l'atelier des grandes complications) все давно знают и любят. И журналисты, с которыми он с удовольствием общается как на мануфактуре, так и на всевозможных часовых выставках, и клиенты с коллекционерами, части из которых он лично доставляет купленные ими сложные часы (в тот день, когда я брал интервью у Кристиана, он как раз улетал с этой целью в Сан-Паоло), и селебрити, встречающие его на многочисленных мероприятиях, устраиваемых брендом, где он популяризирует и продвигает свою любимую марку, показывая самое интересное по его мнению, то чем славится мануфактура – механизмы с гиротурбийоном, вечным календарем, дуометр и другие подобные творения.

Интереснейший, много повидавший в жизни человек, с огромным опытом в часовой промышленности. Закончив часовую школу в Безансоне, он стал работать на Jaeger-LeCoultre. Это было в 1971-м году, не самое успешное время для часовой промышленности, «кварцевая» революция. На мануфактуре тогда работало около 200 человек (для сравнения, сейчас – около 1 300). Далее пошла повседневная работа по сборке механических часов, развитие опыта, знаний и навыков, и в 1988-м году Кристиан принимает руководство отделом усложнений. В то время там работало 4 человека, сейчас около 40!

Мне посчастливилось пообщаться с ним во время поездки в Ле Сентье.



- Вы возглавили отдел усложнений в конце 80-х. Чем Вы тогда занимались, какие модели выпускали?

- В основном это были вечные календари, другие усложнения пошли позже. Мануфактура развивалась и мы наравне с конструкторами принимали участие в процессе разработки.

- Прошло столько лет, многое изменилось. А в самом процессе работы, что по Вашему мнению изменилось за эти более чем 25 лет?

- Главное, разумеется, появились компьютеры. Компьютерная графика, компьютерные расчеты многократно ускорили процесс создания часов. Кроме того, появились новые материалы, новые сплавы. Да и по сути все процессы стали более технологичными, более точными. Процесс разработки очень ускорился.

- Это, как я понимаю, положительные сдвиги, а есть ли негативная сторона?

- Понимаете, ускорение процессов в какой-то степени понизило градус персональной, личной вовлеченности в то чем ты занимаешься. Раньше мы жили каждой моделью, которую мы разрабатывали и запускали, сейчас это более обезличено. Команда стала больше, разумеется, происходит распределение моделей между людьми, разделение ответственности и т.д. Уровень проникновения каждого человека в каждую конкретную модель стал меньше.
Я приведу пример. В 1994-м году мы запускали минутный репетир Реверсо. Мы жили этими часами и проводили за работой субботы и воскресенья, но зато после выхода этих часов мы в действительности испытали счастье. А сейчас каждая модель это результат общего труда и степень счастья от выхода уже не такая высокая))
Но, тем не менее, мы хотим сохранить это чувство. У нас работает достаточно молодежи и кроме того, что мы обучаем часовому искусству, мы стараемся прививать им страсть к часам. Чтобы и они переживали эти эмоции.

- Немного хочу попытать Вас по поводу истории мануфактуры 80-90-хх годов. Гюнтер Блюмлайн, расскажите, пожалуйста, о нем.

- Знаете, все то, что сейчас Вы видите, то, что сейчас представляет из себя наша мануфактура, создано Гюнтером Блюмлайном и Стефаном Бельмонтом. Это два абсолютно уникальных человека. То, что делалось, делалось с великолепным стратегическим видением и с чувством настоящего высокого часового искусства. Было огромным наслаждением наблюдать их разговоры о часах, механизмах, пути развития часовой индустрии.

- В те годы Les Manufactures Horologie кроме JLC входил еще один серьезный часовой бренд. Существовало ли какое то сотрудничество с IWC?

- Да, разумеется! Я, конечно, говорю только о часовщиках, не о маркетинге или о продажах. Мы, часовщики, очень много общались и часто встречались лично. Сейчас, разумеется, произошли изменения.

- Обострилась конкуренция?

- Да нет, немножко не так. Вы знаете, наше мнение состоит в том, что у нас самая сильная мастерская, самые сильные часовщики, и мы считаем себя лидерами в механике. Мы не боимся конкуренции.

- Мы поговорили о прошлом. Как Вы считаете, каково будущее, какими Вы видите перспективы часовой индустрии?

- Мне сложно судить об индустрии в целом, я могу сказать только в применении к нашей компании. Мое мнение, самое главное, что мы должны делать, это хранить традиции. Я абсолютно уверен, что, даже базируясь на уже созданном, еще лет десять у нас есть, чем заниматься. Что касается усложнений, наш отдел обычно имеет четкий план на 2-3 года. Из того чем мы занимаемся на перспективу, могу назвать производство усложнений в более компактном тонком корпусе. Здесь есть большой простор для фантазии и развития.

- На последней женевской выставке SIHH 2014 что стало Вашей любимой новинкой?

- Здесь мне очень просто ответить - новая модель из Hybris Mechanica – минутный репетир с парящим турбийоном. Хотя, нет, еще и вся Hybris Artistica!

- Вы считаете, это был логичный ход, представить подобную версию Hybris Mechanica? Это не стало лишь неким дизайнерским изыском?

- Совсем нет! Это был очень важный шаг! Понимаете, мы очень сильны в механике, высоких технологиях, но нам хотелось также показать, что у нас на мануфактуре существует много талантливых людей, занимающихся высочайшей степенью гравировки, эмалью, другими видами искусства оформления.

- Вы более 40 лет работаете на мануфактуре Jaeger-LeCoultre, Вы участвовали в создании многих моделей, и очень многие часы просто прошли через Ваши руки. Вы можете назвать любимые?

- Я назову две модели. Первая это мемовокс. Мне очень нравятся эти часы, я всегда работал с ними, видел их эволюцию. А вторая модель, это Дуометр. Это было открытие, гром среди ясного неба в часовой индустрии. Сейчас это стало более понятно, концепция Дуометра может развиваться бесконечно, мы можем делать различные модели часов, сохраняя эстетику.

- А Вы коллекционируете часы?

- Нет. К сожалению, цены настолько высоки, что я просто не могу себе этого позволить. Если бы у меня была это возможность, я, разумеется, стал бы собирать часы с высокими усложнениями. Взял бы все модели Hybris Mechanica. Впрочем, у меня в коллекции были бы не только часы нашей мануфактуры. Мне нравятся некоторые из работ Patek Philippe, Audemars Piguet, Vacheron Constantin и, да, мне очень нравится то что делает Lange! Есть замечательные модели, но сразу чувствуешь, что характер часов – другой!

- Каким Вы видите будущее JLC?

- У меня достаточно консервативная позиция. Есть марки, которые делают новые часы. Но мы не должны уходить в это направление. Мы должны придерживаться линии Jaeger-LeCoultre. Даже Дуометр соответствует стандартам заданным мануфактурой. Странно выглядящие часы со странными механизмами внутри это не наш путь, по моему. Возьмем Сферотурбийон, часы неординарные. Огромное количество новых решений, при этом это часовой механизм, разработанный полностью соответствующим стандартам JLC. А дизайн часов абсолютно не выходит из представлений мануфактуры о прекрасном.
И если описать Jaeger-LeCoultre в двух словах, я бы сказал, что это, прежде всего изобретательство. Мы дом изобретателей, у нас огромное количество патентов и мы всегда продолжаем изобретать и находить новые решения. Но в то же время мы стараемся оставаться в рамках той эстетики, которая делает часы узнаваемыми и позволяет нашему покупателю отличать их от часов других марок.