Кстати, за водочные пробки
ЕЁ ВЕЛИЧЕСТВО ПРОБКА
С этого номера газеты мы открываем серию материалов, посвященных истории русской водки, ее упаковки и оформления. А начнем с самого, на первый взгляд, неприметного элемента водочной бутылки - с пробки. Ее родословная не имеет точной исходной даты, но, безусловно, пробочная история не менее солидна, чем возраст хмельных напитков, полученных еще в далекой древности.
Известно, что в качестве первых пробок использовались самые незамысловатые вещи, оказавшиеся под рукой - кочерыжка капусты, кукурузный початок, ком глины и даже мох... Но подобный вид укупорки был, конечно, далеко не лучшим. Через такую неплотно пригнанную затычку водка могла не только вытекать во время перевозок, но и «выветриваться», терять свой «винный дух», то есть градусы.
Дело поправило появление пробок из пористой коры испанского и алжирского дуба. Сначала такой материал для закупорки российских спиртных напитков покупался за границей. Затем обнаружили, что подобную кору можно получать, разводя эти деревья на Кавказе и южном побережье Крыма.
Дело было трудоемкое, требовало многих усилий и, главное, времени. Ведь дуб покрывался корой только к возрасту 3-5 лет, а собирать ее можно было лишь тогда, когда дереву исполнится не менее 15 лет. И все же «выращивать» свой пробочный материал российским производителям было гораздо дешевле и выгодней, чем приобретать его втридорога за рубежом.
В зависимости от качества коры, производимые из нее пробки делились на «бархатные», «полубархатные», «средние» и «простые».
Изготавливали их вручную. Несмотря на свою дороговизну, пробки, особенно «бархатные» и «полубархатные», пользовались большим спросом у производителей спиртных напитков. Разбухая от соприкосновения с жидкостью, они плотно закрывали бутылочное горлышко, делая сосуд почти герметичным. Пробка вколачивалась в бутылку при помощи специально приспособления, напоминавшего по своей форме цилиндр с поршнем. Ударом руки по поршню укупорщик прошлого вбивал пробку в горлышко буквально намертво.
Чтобы сделать укупорку более совершенной, пробки заливали сургучом. Это повысило герметичность сосуда, способствовало длительному хранению напитка, сохранности его качества. Чтобы защититься от фальсификаторов, в сургуч впечатывали клеймо фирмы, хотя эта мера, как, впрочем, и десятки других, от подделок хороший товар не спасало.
Как это бывает, одно изобретение вызывает необходимость сделать другое. Теперь надо было придумать, каким образом пробку из дубовой коры, плотно притертую к стеклу, вынуть из бутылки.
Ответ был найден - неизвестный умелец изобрел весьма оригинальный инструмент, напоминавший скрученный в спираль огромный гвоздь. Только вместо шляпки была приделана удобная для держания изделия в ладони ручка. Так родился «пробочник» или «штопор», от голландского слова stopper.
Корковая пробка - бесценная в укупорке, хранении и при перевозке - изъятая штопором из бутылочного горлышка, оказалась «чужой» на празднике жизни среди богато сервированного стола, за который усаживалось общество избранных, состоятельных людей, знающих толк в еде и питье. Среди изящного фарфора, сверкающего гранями хрусталя, матового блеска серебра, а то и нарядного золота ей, «простолюдинке», уже не было места.
Для таких особенных, торжественных случаев стали использовать другую разновидность пробки - парадную, или фигурную.
Изготовленная из стекла или олова, серебра или фарфора, мельхиора или даже золота, такая пробка стала предметом роскоши, дорогой и забавной игрушкой богатых людей.
В конце ХIХ-начале XX века их стали делать не только из традиционных материалов, серебра или мельхиора, но даже из дефицитнейшего тогда «галалита» - так называлась предтеча современной пластмассы. Галалит в 1872 году изобрели в Германии и использовали для изготовления детских игрушек.
Ценность парадных пробок заключалась не только в материале, из которого они были сделаны. Большинство из них были еще и фигурными, совершенно правомерно претендуя на звание «произведение искусства».
Появились специализированные магазины с броской вывеской "Пробки", где любой желающий мог приобрести необходимую ему "безделицу".
Выставленный в витринах на продажу, пробочный ассортимент мог подразделяться даже на серии. Например, в начале XX века были очень популярны пробки в виде животных. Кто только не был там представлен - лягушки и медведи, кабаны, олени, жирафы...
Была популярна серия пробок, которая называлась "великие люди". Среди ее персонажей были герои войны 1812 года, знаменитый дрессировщик зверей Дуров и даже, выполненная в форме бюста, императрица Мария Федоровна. Ее изображение «дополняло» фигурную бутылку "Скобелев", выпущенную фирмой Бекмана.
Парадные пробки стоили очень дорого. Бутылка хорошего вина, к примеру, или отличной водки стоила 1 рубль 20 копеек, в то время как фигурная пробка могла обойтись покупателю в 40-50 копеек за штуку, а были изделия и подороже.
В начале XX века появилась мода на коллекционирование фигурных пробок. Проводились специальные «пробочные» выставки и аукционы, издавались прейскуранты с изображением различных моделей пробок и их ценой при продаже.
С исчезновением класса «буржуев» в 1917 году ушла в прошлое и мода на оригинальную фигурную пробку.
Советской водочной промышленности было не до изысков. Корковые пробки на водку оказались ей не по карману. Взамен была изобретена непритязательная «затычка» советского образца - из мягкой жести. С тем, чтобы металл не вступал с водкой в химическую реакцию, в пробку вкладывался пергаментный кружок. Жестяной колпачок зажимался на специальном станке - укупоренная бутылка государственного ликеро-водочного завода под тем или иным номером отправлялась на продажу.
Абсурдность плановой социалистической экономики иллюстрирует факт из истории советской водочной отрасли. Пергаментный кружок для пробок штамповался на единственном заводе в Ленинградской области. Стоило ему закрыться на профилактику, как едва не встала и вся водкопроизводящая отрасль, которая использовала пробки согласно Государственному Стандарту СССР, а по стандарту без вкладыша отпускать продукцию было запрещено.
В конце 50-х годов часть пробок, особенно для водочной продукции, шедшей на экспорт, все-таки эстетизировали. Появились пробки завинчивающиеся, называющиеся в производстве «кронен-пробка» (ТУТ Я С АВТОРОМ НЕ СОГЛАСЕН - КРОНЕН-ПРОБКА ЭТО ОТ ПИВА С ЗУБЧИКАМИ...), а в народе – «винт», хотя, если говорить объективно, народ такие бутылки и видеть не видывал, поскольку посуда в таком оформлении шла исключительно на высокие столы партийных сановников. Для народа была изобретена пробка простая, прозванная народом «бескозырка» за свисающее на бок ушко. Была она сделана из легкой алюминиевой фольги, но открыть ее было не так-то легко. Технология открывания была следующей. Ушко пробки зажималось между большим и указательным пальцами право руки. Левой при этом надо было держать бутылку. Потом тянули за ушко, пока не надрывалась алюминиевая пробка. Только потом пробку снимали с горлышка, чтобы разлить содержимое по стаканам.
Просуществовала "бескозырка" около пятнадцати лет и исчезла. Причин-версий ее исчезновения две. Первая - державная, государственная: при крое будущего язычка «бескозырки» уходило в отходы огромное количество алюминиевой фольги. «Экономика должная быть экономной», - сказал Леонид Ильич Брежнев по другому, правда, поводу. Кто-то воспринял это как приказ искать резервы экономии, и пробка с ушком приказала долго жить.
Причина-версия номер два обсуждалась шепотом. Что, будто бы, изобрел «бескозырку» некто Виктор Сафронов с Ярославского ликеро-водочного завода, за что получил 30 рублей премии. Но, как всегда у нас бывает, не запатентовал пустячное изобретение - пробка, она и в Африке пробка.
Но Запад не дремал и нашу «бескозырку» запатентовал на свой счет, как и отечественные тулупы, валенки, сапоги типа «казачок», платки головные, фуфайки и прочее, сделав из всего этого добра стильный товар для того же СССР, только с импортной этикеткой.
И что будто бы пришла бумага из-за кордона, в которой сообщалось: хотите использовать «нашу» пробку типа «бескозырка», платите нам за разрешение.
Естественно, платить никто не стал, скандалить тоже никому не хотелось, и у пробки втихую отодрали ухо. Пробку теперь приходилось отгрызать зубами, срезать ножом, тыкать вилкой и прочими колющими и режущими предметами. Вопрос же: чем затыкать недопитую бутылку водки звучал идиотски - не допить до дна в понятии советского человека означало: или себя не уважать, или напиток. И не ясно, что хуже.
С отменой водочной монополии Горбачева и расцветом отечественного предпринимательства на ниве современного винокурения, в начале 90-х годов к пробке вновь возник интерес. Но не из-за эстетических соображений, а из-за того, что появилась необходимость защитить свой товар.
Чтобы усложнить жизнь производителям «нелегальной» продукции, водочные дизайнеры известных фирм начали «украшать» пробки всевозможными надписями и эмблемами. Так, на пробке современной "смирновской" водки появился портрет основателя Торгового Дома П.А. Смирнова, что, впрочем, не уменьшило количество «паленой» водки, подделываемой под эту фирму.
Фальсификаторам оказалась под силу и эта подделка. Для легального же производителя эта «художественность» увеличила цену продукта.
Сегодня многие водочные фирмы переходят на пробку «гуала» из пластмассы, которая дозирует розлив и не дает возможности залить «левое» содержимое внутрь. Говорят, правда, что над решением этой задачи сейчас и работают фальсификаторы водки.
Перешагнув в третье тысячелетие, пробка превращается в одно из средств защиты от водочных «пиратов», и пока, видимо, никто в России не разбогател настолько, чтобы вновь вспомнить о её парадном, фигурном варианте.
Александр НИКИШИН
Её величество пробка. Газета «Русский дегустатор» №4, 2003 г.