Антикварные часы бывают в два раза дешевле и в десять раз забавнее новых.
В Женеве на блошином рынке, который открывается дважды в неделю, в среду и субботу, в самом конце поля Пленпале стоят лотки с часами. Любыми – от уважаемых швейцарских фирм до дешевых русских, от золота XIX века до пластика XX. Вот пожилой человек рассматривает под лупой механизм карманных часов. Он из тех, кто покупает часы «на органы». – Если я возьму эту дрянь, то только из-за пружины, – вежливо говорит он продавцу.
– Я еще не выжил из ума, чтобы давать серебряный корпус в придачу к пружине, – учтиво отзывается продавец.
На этот маленький пятачок приходят одни и те же покупатели, которых легко отделить от туристов и фланеров, и одни и те же продавцы, которые раскладывают свой маленький товар так, как дети раскладывают знакомый пазл – быстро, не глядя и с несомненным удовольствием. У коробейников есть и русский Poljot, и старая Omega, и Girard-Perregaux. В их запасах, говорят, роются даже главы марок, но я их не видел, а вот дизайнеров встречаю, хотя, казалось бы, часы успели им надоесть в рабочее время.
Разумеется, здесь не увидишь что-то невиданное, редкое и дорогое, это продадут и без вас, особенно теперь, когда аукционы, специализирующиеся на часах, изрядно размножились. Большинство сокровищ продается не с лотка. Любовь к антиквариату у людей в крови, это такое же азартное занятие, как искать грибы, но точно так же, как и грибы, часы выходят навстречу не первому встречному.
Мне лично на рекорды наплевать – пускай на аукционах модели Patek Philippe, Vacheron Constantin и Rolex продаются за сотни тысяч, а по праздникам за миллионы, но на тех же торгах бывают и модели попроще. Их красная цена от пятисот евро до четырех тысяч, они не представляют собой невероятной коллекционной ценности, и никто не даст вам гарантию, что вы их перепродадите с прибылью.
Все зависит от того, к какой категории покупателей вы себя относите. Первая – профессиональные собиратели, охотники за редкими, сверхсложными или сверхдорогими часами, которые можно найти только в музеях. Другие – просто хотят купить часы, уж точно такие, как не у всех, но заплатить за это не более десяти тысяч долларов. Им в принципе все равно, где покупать, но на аукционе это по многим причинам разумнее, чем на блошином рынке и даже в антикварной лавке. Часы проходят экспертизу, их номера сверяются по производственным книгам мануфактур, и их аукционный итог становится определенным эталоном – исходя из нее станут назначать цену, если владелец решит с часами потом расстаться. Поэтому, кстати, лучше брать вещи известных и ныне существующих фирм – тогда у вас есть шанс привести их в порядок в случае чего, хотя это «в случае чего» может вам обойтись дороже, чем купленная в магазине новая модель, да и ждать придется долго.
Главный часовой аукцион Antiquorum, правда, давно потерял своего отца-основателя Освальдо Патрицци, но делает вид, что не заметил потери бойца. Здесь меньше интересных тематических торгов (чему мастером был Патрицци), но план по валу выполняется вполне. Именно в женевских витринах Antiquorum’а на rue du Mont-Blanc, 2, в их каталогах и на их часовом сайте можно найти себе вещицу по вкусу и за умеренную мзду. Да и пламенный Патрицци не оставил ремесло – созданный им аукционный дом Patrizzi & Co взял на себя изрядную часть продаж, благо Освальдо знали все, и марки любили с ним работать.
Аукционные киты, продавцы бриллиантов и импрессионистов, Sotheby’s и Christie’s тоже торгуют временем, но они ставят на редкие и уникальные модели, как правило, принадлежавшие великим людям, а это, если вы хотите знать, лишнее. У любителей часов свои авторитеты, и господа Патек и Филипп часто значат для них больше, чем господа, эту марку носившие. Я помню торги к 250-летию Vacheron Constantin. Там выставлялись часы, принадлежавшие сербскому королю Александру I Карагеоргиевичу, воспитаннику Санкт-Петербургского пажеского корпуса, главнокомандующему сербской армией во время Первой мировой войны. Александр был застрелен в 1934 году в Марселе вместе с французским министром Луи Барту. Казалось бы, история для Голливуда, но в зал пришли не историки, а часовщики. И тут обнаружилось, что личность владельца немногое добавляет к цене. Какой-нибудь «германский коллекционер», купивший свой «Патек» в 1942-м (он утешал его в неприятном году начала регулярных налетов союзников на немецкие города и катастрофы немецкой армии под Сталинградом и при Эль-Аламейне), теперь может рассчитывать на большее, чем владелец часов, украшенных королевским гербом.
Чтобы покупать на часовых аукционах, можно и не уезжать в Женеву или в Нью-Йорк и не дрожать в азарте в торговом зале. Мало того что сами аукционные дома всегда готовы найти для вас посредника, практически большинство торгов теперь идут и онлайн.
Взгляните на каталоги, определите, за что будет идти самая главная война, и забудьте об этих лотах – сконцентрируйтесь на вещах попроще. Иными словами, отправляйтесь на аукцион не как в исторический музей, а как в магазин, каковым, собственно, он и является. И пусть до большинства уникальных вещей сумасшедшие коллекционеры нас не допустят, на нашу долю хватит другого. Это другое лежит толстым слоем придонного ила в бережливой Швейцарии, напоминая о том, что часов в мире за прошлый век накопилось больше, чем рук для них. И забудьте о том, что часы – это вложение денег. Часы – это вложение эмоций, и эмоций они отдадут на верных сто процентов годовых.
Алексей Тарханов
Источник:
http://www.gq.ru/lifestyle/article/287594/