Знаки судьбы или удивительная история одной покупки напольных часов ОЧЗ Янтарь мод.200130 - с прологом и эпилогом.

[Puzant]

Сообщение от Vasiliy K

Мне тоже больше всех нравится именно ранний корпус, 1ЧМП.
Извиняюсь за оффтоп,...Чего на свете не бывает...

В каждом виде их корпуса свой специфичный посыл.
В раннем - излишества, основательность и сытый пафос, в позднем - борьба с излишествами вплоть до формализма, ноток казенного равнодушия и все это на грани аскезы. На мой взгляд.

Ну а что до оффтоп...
Это как раз вполне по теме, т.к. тоже пример знаков судьбы, как ни крути.

[Vasiliy K]

А в похожем на бензоколонку корпусе 2ЧМП какой посыл?

[Puzant]

Сообщение от Vasiliy K

А в похожем на бензоколонку корпусе 2ЧМП какой посыл?

Право быть не такими как все, не лишаясь основательности приобщиться к Ар-деко.
При этом пребывая в готовности к отпуску оплаченного количества бензина...

***
Теме уже неделя. Бурление *** улеглось, а меток у темы всё нет... Как ещё говорунам объяснять?
Править метки может только их автор. Теперь не обессудьте.

[Puzant]

Очередная, ставшая уже традиционной, сессия выездной иногородней покупки напольных часов ОЧЗ. Достоверная история без всяких имен и фамилий. Возможные совпадения с реальными людьми – не преднамеренны и заведомо ошибочны. Много букв, написанных на языке для "неподготовленной аудитории". Отсюда же и объяснения очевидных нам с вами вещей.
Где тут сделать шрифт покрупнее - так и не нашел

Итак. Только что завершив предыдущую эпопею приобретением и постановкой в свое собрание напольных часов Янтарь 1975 года рождения, вдруг ощущаю, что я еще ничуть не лишился средств и сил, и стало быть, не зарекаюсь от повторения подобного снова. В продолжении этого, в начале июля вижу и соответствующее своему такому настрою объявление в интернете. Обращающее на себя внимание тем, что часы на его фото внешне комплектные и вполне сохранные, и даже с пожелтевшим своим оригинальным паспортом от 1968 года, что случается совсем не часто. Текст объявления гласил что-то вроде этого: «Часы в хорошем состоянии. Механизм нуждается в ремонте». Странное сочетание свойств, лишь разжигающее интерес не только к покупке, а и к диагностике с последующим ремонтом. И ведь находятся они совсем не далеко, знакомый уже Оренбург. Город, ранее наделивший меня двумя весьма редкими и знаковыми предметами хронического часового увлечения. И хотя я «пить не пью», но, как оказывается «этикетки то все еще читаю». Соответственно, возникают и набирают силу шальные мысли повторить сей выверенный уже ритуал. Автор объявления на мой отправленный ему вопрос – а в чем, собственно, им нужен ремонт? отписал мне в стиле «Мопед не мой… а вы давайте лучше вот позвоните на прямой номер именно продавца». Что же, звоню.

Владелица часов оказалась тещей автора и поначалу вроде бы и не была особо настроена общаться. У меня по первости сложилось ощущение звонка человеку не вовремя. Но слово за слово, и вот в нашем разговоре по телефону уже слышу о нюансах и возможности реального торга. Наряду с этим, звучат иногда и взбалмошно-капризные нотки в ее голосе. Как у человека, не привыкшего по жизни к каким-то возражениям себе. Т.е., некая гремучая смесь. И своего рода вызов, когда понятно, что вот «это - простым не будет». Но вызывает интерес и предмет, и его живая история, привлекательная уже хотя бы тем, что ее (историю) - знают. И излагают буквально - от первого лица, хоть и с поправкой на давность лет.

В далеком 1968 году нынешней владелице рассматриваемых часов было 5 лет (о, поверьте, я как человек воспитанный и в мыслях не держал так бестактно спрашивать даму о ее возрасте). И вот она, будучи по годам нормальным и весьма активным ребенком, заявила тогда своим родителям о желании учиться играть на фортепиано. Настоящим образом, в музыкальной школе. Родители свою кровиночку поддержали, дело благое и даже общественно престижное. А значит – быть тому. Ее папа, в то лето работал шофером самосвала на уборке зерновых. По окончанию «битвы за урожай» глава семьи вернулся домой с солидным заработком на руках. Кто помнит те времена - знает, что денег, а порой и наград, ударникам труда и труженикам полей тогда не жалели. И заработать прилично можно было не обязательно на севере или за границей. Сдельная оплата, как правило мотивировала хороших работников куда как лучше грамот и фотографии на доску почета. Маленькой на то время нашей девочке было обещано – раз хочешь учиться музицировать, тогда мы покупаем тебе пианино, это вопрос решенный.

И было у нее море радости и ожиданий. Но, легко сказать – покупаем пианино, а какое именно, и главное - где? Дефицит всего и вся постепенно вступал в свою силу, и уже нельзя было просто – пойти и купить, даже если и имеются на это деньги в наличии. А тут хочется непременно хорошее пианино, какую-нибудь там «Ласточку» или «Ноктюрн». Робкие же советы от более практичной родни, взять на пробу его пока что «в прокат» (и не так дорого) гневно отвергались. В прокатах ведь как: инструмент почти всегда разболтанный, обшарпанный, платить еще за него постоянно (за чужое). Да и что мы – чай уж не хуже людей живем. Поэтому берем свое! И, начались поиски предмета всеми каналами. И «с рук», и по всяким магазинам Оренбурга и его окрестностей, в т.ч. и комиссионным. Так или иначе, ничего подходящего, устроившего наших героев, найти в тот момент не удалось. Ну нету «пианины» и все тут. А деньги то – они же ждут, они все это время жгут карман, взывают, грозят потратиться на пустяки и сгинуть в суете повседневных мелочей.

Но вот, однажды вечером, сочувствующая поискам соседка их семьи, работавшая в недавно открывшемся городском универмаге «Восход», и не абы кем, а зав. секцией культтоваров, сообщает этой семье «по большому секрету». Дескать намедни то вот звонили им из городского торга, про то, что завтра будет в наш универмаг большой завоз товара. Без всяких подробностей о номенклатуре, распределенной из фондов (и в этом тоже не малая интрига). Но ждут от этой поставки чего-то большого, светлого и чистого, солидного и габаритного. Для удовлетворения, так сказать, культурных запросов населения крупного областного города, промышленного центра юго-восточного Урала. И видно план там у них что ли квартальный трещит, и премия ли за него висит на волоске... Так что вы, дорогие соседи, не будь дураки, ловите, как говорится момент. И не теряйте времени зря, а завтра, берите денег и с утречка, этак к началу 11го, подходите-ка в нашу секцию универмага. Мы к той поре все у себя разгрузим, поставим на приход, и пока вывезем в зал. Ну а вы уж как увидите вывоз – бегом к прилавку, наготове выписывать дефицит и мигом на кассу оплачивать. Так ведь часто и описывалось купившими что-либо везунчиками подобное явление в ту пору – «в универмаге выбросили, ну и мы и вот… буквально чудом… успели взять… повезло…». Ныне живущим уже не понять той реальности, сродни методике охоты на караваны. Когда успех был с тем, кто всегда готов, активен, наблюдателен, информирован, ну и конечно при деньгах или живет рядом.
Настало это заветное завтра, вышли они сообща в поход в магазин, с напутствием про удачу и добычу. В самом же магазине случилась, вот такая оказия. Нет, все верно, тот анонсированный «через завсклад, через товаровед» товар действительно завезли, оприходовали и вывезли в зал. И оказался тот товар – и деревянным, внушительным, с полировкой, и дорогим-тяжелым, и вполне стройно звучащим нотами. И даже с блестящей золотом отделкой… Но вот чуть-чуть не пианино, а вполне себе внезапно…часы. Да какие! Этакие куранты кабинетные. Статусные, невиданные и цены сопоставимой с инструментом. Пока семья в растерянности узнавала про надежды на пианино, (которое увы, не завезли в этот раз), вокруг потихоньку стал нарастать ну если не ажиотаж, то что-то вроде определенного интереса к новинке. «Движ», как сказали бы ныне. И кто-то вот уже вроде бы озвучил просьбу «отложить на часок». И решили наши незадачливые соискатели – берем то, что в наличии. Ловим момент. Да. А пианино, доча тебе – еще найдем, пустяк, какие наши годы… Вот так, махом одним были тогда проданы эти не первой необходимости часы, стоявшие в иных магазинах годами, навроде предмета музейной экспозиции. С совершенно шокирующим ценником в 400 тогдашних рублей.

Не знаю, не касались мы этого в разговоре с владелицей, купили ей в конце концов инструмент или нет, сколько классов музыкалки она одолела и научилась ли игре «с листа», да двумя руками. Но вот купленные по такому случаю диковинные часы заступили на долгую и славную свою вахту в родительском ее частном доме. Вызвав благовение родни и всех приходивших в тот дом своим солидным величием. Как ни крути – критерию «ни у кого вот таких нет, как у нас», предмет этот соответствовал на все 100. Отец, видевший прежде подобные только в директорских кабинетах, никого к ним не подпускал, и так или иначе сам пытался постигать и справляться с установкой, настройкой и обращением. Вопреки указанию, не «прося часового мастера по месту покупки часов», как на то было указано в их инструкции по эксплуатации. Даже пытался их смазывать чем бог послал. При угасании и последующей спустя годы потере хода, впрочем, понятно, что без особенного на то успеха. Но, уже и не ходящие, они, тем не менее продолжали быть диковинкой и уважаемым предметом интерьера. По большим праздникам собравшимся гостям демонстрировали невиданный часовой бой, открывая дверцу и переводя стрелки, или мягко дергая за шнурок рычага репетиции. Спустя какое-то время, сдался и бой часов и четвертей, так же пав жертвой высохшей смазки, влажности, печной сажи и вездесущей пыли от весьма незамысловатого, почти деревенского быта. Дерганье за бусину на засаленном шнурке уже не запускало привычного волшебства звуков.

Шло время. Девочка подросла, отучилась в школе и переехала из родительского дома. Сама уже стала не единожды мамой и даже энергичной бабушкой. Спустя прожитые годы, в свой черед один за другим ушли из жизни ее отец и мать. По наследству, эти знакомые с детства часы перешли к ней, в перипетии с несколькими переездами. И хоть все и пытались относиться к часам почтительно и осторожно, но время беспристрастно оставляло величественному предмету свои свидетельства: символические микроотметины на корпусе, сеточку кракелюра на его красивейшем лаке, патину на потемневшей как гильзы снарядов латуни у гирь и линзы маятника. И полувековые залежи пуховой пыли в недрах хоть и исполинского, несгибаемого, но, вместе с тем и такого беззащитного возрастного великана-механизма. И все аккуратные переезды в обнимку с ними в кузове грузовика, и переносы только вручную по этажам от этого спасали мало. За всем ведь не уследишь, ну а чему быть – того не миновать. Не даром ведь говорят, что и один переезд – сродни пожару. Оставалось неизменным то, что часы были в семье, и в них, к счастью, так и не случилось каких-либо посторонних вмешательств так называемых «мастеров».

Обо всем об этом я узнал по телефону за два своих звонка в Оренбург. Мысленно взволнованный и уже представляя все возможные с ними сюрпризы, на месте или позже, при ремонте их – решил все же ехать. Поездка в 530 км в одну сторону, в ближайшую субботу. Этакая «командировка по тревожному письму», как публицисты прежних лет писали в журналах. Как обычно, оставляя себе в мыслях хотя бы эфемерную возможность вернуться после поездки лишь только с осмотром и впечатлениями, но не с покупкой. Сегодняшние реалии хозяйки поставили ее перед необходимостью заниматься восстановлением урона от потопа на их дачному участке. Продавать эти часы, с учетом пережитого с ними вместе – ей не хотелось. Она предлагала детям забрать и может быть вернуть к исправности или хранить как реликвию, но, увы, без всякого тому успеха. Те, добром помнили их по детству, но приютить у себя определенно не желали. Единственное – вызвались помочь с возможной продажей их по средней цене, опубликовав о том объявление, как раз и найденное позже мной. Ситуация понятная и по нынешним временам – вполне типичная.

Приехав на место, в разгар июльской жары, удивился увиденным особенностям адреса. Суровое, без изысков, похожее на промышленное 5ти этажное здание, явно бывшее общежитие какого-то промышленного предприятия. Кабинетные часы здесь как таковые инородны по своей природе. Но, вперед же, не будем зацикливаться на второстепенном внешнем. Не без волнения открыв ностальгический кодовый замок у двери подъезда, будто ведущую в подвал, и поднявшись на 5й этаж, я уже привычно, как фельдшер «скорой» на вызове, ринулся на осмотр потенциального своего пациента. Пациент, ожидаемый мной по фото с объявления в светлом интерьере солнечной комнаты, неожиданно предстал мне уже вытащенным в коридор. Стоял «лицом к стене», наспех зачем-то обмотанным пищевой пленкой вперемешку с пакетом на голове, будто у приговоренного к казни. Хозяйка вышла мне на встречу, к смотринам. Сами смотрины были почти впотьмах, при свете тусклой 40 Вт лампочки, в дальнем торце душного и изрядно прокуренного коридора с планировкой гостиничного типа. Вся обстановка и атмосфера своим сумбурным сюром напоминала атмосферу из черно-белого германовского фильма «Мой друг Иван Лапшин». Снимали который, по-моему, в бараках на окраине Астрахани в начале 80х. В моем случае для еще большего сходства с кино не хватало здесь только декораций из оцинкованных корыт и велосипедов, висящих вдоль стен, веревок с постирушками на них. И паясничающего местного контингента, шепелявящего тебе при встрече «…здравствуй, начальник! какая радость, какая приятность…».
Удивительно, или уже закономерно, но при всех мелких имеющихся замечаниях и колоссальном по толщине слое бытовой пыли, ничего кардинально катастрофического в осматриваемом предмете я нашел. Все на месте, рубиновые камни все целы, пендельфедер родной и не ломаный. Из явных изъянов – замятая гильза четвертей, самая первая и самая тяжелая по навеске. У нее же обломок крючка подвеса просверлен на манер проушины для подвеса на цепь. Могу бы поклясться, что будто наяву я услышал их призывное (и слышимое только) мне обращение с мольбой: «забери нас отсюда, а мы то уже тебе еще пригодимся!». Тепло и спокойно, с уверенностью подумалось мне, что коли до этого всего они не умерли – то со мной теперь уж точно не умрут. Сообщаю свое решение хозяйке. Она то ли радостно, то ли отстраненно, выносит маятник и паспорт в пакетике. Начинаю по отработанной процедуре подразбирать, расфасовывать, обертывать, упаковывать, складывать. Дальше, с помощью приглашенного криком в окно одного из «иностранных специалистов», работающих на кровле соседнего дома, вдвоем с ним выносим подразобранные часики по частям на улицу, для погрузки в свой уже бывалый авто, стоящий наготове. В голове звучат слова из песни в исполнении Варум: «…и навеки провожали всем двором…». Людей, прильнувших к окнам, действительно вижу мимолетным взглядом. Рассчитавшись со взволнованной хозяйкой, искренне говорю ей, что нейтральная такая позиция ее детей мне мало понятна. Попутно, в ответ на ее опасения, хоть и с улыбкой, но твердо гарантирую ей что все переданные мной купюры подлинные. И вот уже по начинающемуся, неизвестно откуда взявшемуся в полуденный яркий зной дождю (хорошая тоже примета: дождь - к счастью!), двинулись мы в обратный легкий путь. Спустя без малого 7 часов – дома, все целы и невредимы, «встаем под разгрузку» своими же силами. Дома, как известно, и стены помогают, да к тому же и лифт в наличии.

А дальше началась у этих ровесников пражской весны 1968 года уже совсем другая жизнь. Сначала клининг пылесосом, а потом - сразу «на стол», как говорят в хирургии. Вынимание закисших до монолита фиксирующих штифтов крепления циферблата, муторное, но упорное развязывание ссохшегося узла у шнурка с рычага репетиции. А еще и откручивание стоявших насмерть, но все же поддавшихся, после вымачивания в керосине винтов колонок механизма по всем канонам техобслуживания автомобилей – были хоть и трудными, но только самыми первыми шагами в этом благом деле. Часы будто поняли всю серьезность намерений и мой посыл к ним, успокоились, доверились, и больше уж препятствий в благих действиях мне не чинили. Не без нюансов, но успешно и без жертв прошли они полную разборку, очистку, тщательный осмотр и последующие сборку и смазку. Механизм, напоминавший прежде всем своим видом «оренбургский пуховый платок», вновь, как когда-то давно, засиял первозданным блеском, поблескивая не избыточной смазкой лишь в нужных местах. Далее - выполняем их настройку и отладку. Чтобы уже спустя чуть более, чем трое суток, можно было начать им снова нормально идти, дышать, звучать и вообще, быть в ногу со временем. Открыть новые страницы своей и моей жизни.
Экземпляр оказался крепким, добротным и абсолютно не изношенным. Историческая его достоверность ни внутри, ни снаружи не нарушена. Ход и обе системы боя стабильно работают с подобранными минимальными массами своих гирь. Излишек снятых разновесов составил в сумме вес более 2 кг, и это весьма хороший объективный признак здоровья механизма. Часы прекрасно звучат в момент боя, что в принципе дано не каждым, и имеют при этом четкий однородный ход. Знаю это по своему опыту работ по разным типам часов с боем. Стало быть, все то смутное, неопределенное (и тем страшное), в их жизни уже осталось в прошлом. Ближайшая и не спешная с ними работа – профилактически подтянуть навеску двери для ее свободного хода в проеме башни корпуса над порожком. И изготовить по образцу аналогично «родному» тот самый крюк – гайку для приведения в соответствие подвеса гири четверти.

Хочется верить, что впереди – только лучшее. В данном случае это осознанное владение этим штучным и достойным во всех отношениях предметом. Бережное и уважительное к нему отношение, с необходимым уходом и квалифицированным техническим обслуживанием по состоянию. Вне всякого сомнения, такие часы и во в времена их создания, и, тем более теперь, нужны не каждому. И это прекрасно. До владения ими нужно вырасти, или же, если хотите, дозреть. О формулировках этого можно спорить. Но вообще, при соблюдении известных и несложных правил обращения, такие часы могут служить не одному поколению их владельцев. Все необходимое для этого (благодаря труду советских рабочих и инженеров) в них и заложено конструктивно и качественно реализовано технически. Эта вещь не ныне делалась, как говорится в таких случаях. Будучи вне времени, своим монументальным классическим дизайном она спокойно и с невозмутимостью смотрит на прошедшие и грядущие годы.

[aleks1960]

Завидую Вам белой завистью, у меня вот времени нет не то чтобы написать такой пост, но даже его прочесть.
У нас же не союз писателей, можно и короче изложить историю.

[Puzant]

Сообщение от aleks1960

Завидую Вам белой завистью, у меня вот времени нет не то чтобы написать такой пост, но даже его прочесть.
У нас же не союз писателей, можно и короче изложить историю.

Спасибо за обратную связь. Мысли абсолютно понятые.
"Очерк" написался не за один подход, конечно, поэтому со временем было проще.
Читать или не читать - выбор каждого, тут кому что по интересам, а не в обязанность ознакомления под подпись.

Насчет покороче изложить - искало выхода вот таким, как получилось.
Можно было и тезисно, 10ть слов через точку. Или вообще ничего не писать, как в том анекдоте: "перетерпеть как то, ну не знаю... перебороть себя".

[Oled]

Перетерпеть - не полезно. Раз требует выхода - пишите, бумага (форум) все стерпит. А интересно это, и вправду, не всем, но я лично с удовольствием прочитал и хочу сказать, что в полной мере ощутил и представил себе всё, что изложено. Не всем дано облекать в слова свои мысли, это определенный опыт жизненный и большой труд, и раз дано, то надо писать.

Меня еще заинтересовал такой вопрос: вот Вы пишите, что звук боя у таких часов бывает разный. Может быть это конструктивная особенность разных версий корпуса или в чем еще может быть дело? Меня как-то несколько лет назад поразила музыкальность боя таких ОЧЗ в первом корпусе (не знаю года выпуска, к сожалению) в Балашовском краеведческом музее. Настолько величественно играли, прямо захотелось себе такие купить)

[Puzant]

Олег, спасибо за отзыв и пожелания!
Во многом наши мысли совпадают, если дано -значит неспроста, не для забавы.
Хотя позже перечитываю себя и корю за графоманство, остывшей головой, как говорится.
По поводу разницы звучания, склонен считать, что наибольший вклад в это все же дают стержни гонга и его станина, их обертоны и ачх. Ибо на разных часах встречал порой весьма гнусавый звук в корпусе из массива, как и напротив - достойное, хоть и тише чем в дерерве звучание корпусов с обилием дсп и при этом даже и никаких по внешнему виду. Я говорю об этом не только на примере очз напольных и вообще очз.
Та же история и с каминными и настенными, даже с простейшим боем в одну ноту.
Знаю как порой досадно видеть и пользовать прекрасного вида экземпляр и с неким гайморитным звуком боя. При том что все штатное, плотное, без поломок и не пойми кем сделанных "ремонтов".

[Oled]

О, да, совершенно согласен. Поэтому я всегда советую тем, кто хочет купить часы, послушать их бой. Зачастую его наличие (или отсутствие) - самый важный критерий принятия решения. Помню тоже интересный случай: покупал какие-то жильные часы, а владелец предложил мимоходом еще одни часики семейные, совершенный ширпотреб, настольные американские Ansonia, кажется. У них корпус даже был сделан из фанеры с покраской "под мрамор". Но когда сработал бой я серьезно призадумался. Бой был как у больших напольных часов, раскатистый, протяжный, низкий и приятный. Заглянул внутрь, не желая верить своим ушам и увидел обычного вида спиральный гонг на круглой (на вид похожий на чугунину) платформе... Вот так, не судите по внешности, называется.

[Puzant]

Тоже часто встречал аналогичное. Как бы просто, порой примитивно не были устроены часы с боем - всегда слушать, доверяя слуху. Не ограничивать лишь видом.