[Ego]

Часовая мода, конечно, меньше подвержена изменениям, чем одежда и даже ювелирное искусство. Прорывы и перевороты обычно обходят этот сегмент стороной — здесь всегда есть две-три тенденции, которые сохраняются годами. Главное — часы все еще похожи сами на себя: у них есть стрелки, и они показывают время.


Нувориши исчезают с часовых выставок, уступая место ценителям этого искусства



Все хорошо!

Когда общаешься с представителями часовых компаний, создается впечатление, что финансовые бури обошли эту тихую гавань стороной. Да, год начался с падения продаж, ожидаемого, кстати, но катастрофы в этом нет. Часовщики довольно осторожны в своих высказываниях, конкретным прогнозам предпочитают фразу: «Ничего страшного не произошло и не произойдет».
— Все владельцы брендов, с которыми я общался, ожидают наступления очень трудных времен, — говорит Томас Морф, президент компании Carl Buсherer. — Но мы к ним готовились — нам есть чем удивить покупателя.
Морф имеет в виду мартовскую Международную ювелирно-часо­вую выставку в Базеле — с ней связывают свои надежды многие производители. Первая проба кризисного года уже состоялась: Женевский салон высокого часового искусства (SIHH) продемонстрировал, что количество покупателей, падких на все новое, заметно поубавилось. Что совершенно не­удивительно — ведь одни потенциальные клиенты потеряли свои деньги на фондовых рынках, другие недополучили бонусы, а третьи попросту разорились.
— Хорошо сделанные вещи всегда будут в цене, — философствует Морф. У него в этом воображаемом споре есть очень серьезный аргумент. Действительно, у часовой индустрии огромный «жировой запас»: только за последний год ее оборот составил порядка $60 млрд. В связи с падением продаж запасы, естественно, начинают сокращаться, но не стремительно.
— Выставка должна показать, в каком направлении будет развиваться рынок, каких тенденций ждать. И я не думаю, что она окажется провальной, — говорит Морф.
И он, и другие представители крупных часовых фирм уверены, что по большому счету ситуация меняется даже к лучшему. Фирмы прекращают охоту на нуворишей, для которых главным было не качество и не традиции, а возможность заплатить подороже. Глядя на то, как самые перспективные клиенты теряют миллиарды, производители спускаются с небес на землю и пересматривают свою систему ценностей.
— Те парни, у которых было неприличное количество денег, — они даже не знали, что покупали, главное — чтобы подороже. Они уходят, — спокойно подытоживает Морф.
По его мнению, следующие два года пройдут под знаком возвращения к истокам, то есть к качеству. Часовой рынок вновь станет клубом для своих.
Гонка «кто кого» прекратится — компании будут выпускать разум­ное количество моделей по разум­ным ценам, не стремясь завалить рынок сверхновыми и сверхдорогими часами.

Статусный калибр

Часовые мастерские и бренды существуют столетиями, а часы лимитированных серий приходится ждать годами. Зато напрочь отсутствует риск, купив какую-то модель, уже через год стать «немодным»: появление новых вовсе не означает, что старые надо отправлять в утиль. В этом и состоит прелесть часового искусства.
Время здесь течет значительно медленнее, чем в других сегментах luxury fashion, и несмотря на кризис, глобальные тенденции ничуть не изменились. Именитые дома мод по-прежнему стремятся захватить часовой рынок. В этом году, например, на Женевском салоне впервые появились «ходики» от Ralph Lauren, но фурора не произвели: публика сочла их простоватыми. Еще один и, пожалуй, самый яркий тренд последних пяти лет — это разработка собственных калибров. Известные часовые бренды теперь вовсю занимаются созданием уникальных механизмов, «заточенных» под конкретные модели. С одной стороны, это исключительно практичный подход: хозяева брендов перестают зависеть от компаний-подрядчиков и мануфактур. С другой — это повышает статус производителя. Сегодня для поддержания престижа марки уже недостаточно выводить новые модели корпусов, начиненных пусть и добротными, но растиражированными механизмами ETA или Soprod. Однако среди покупателей и посетителей выставок ценителей уникальных калибров не так уж и много. Обычно часы, оснащенные подобными механизмами, выходят ограниченными тиражами, не более ста штук, — за ними-то как раз и записываются в лист ожидания. Вот и Томас Морф говорит, что часов с новым механизмом они сделают не больше 90–99 экземпляров. Большинство охотников за тикающими фетишами предъявляют к ним всего два требования: механика и бренд. Для остальных даже это не особенно важно — главное, чтобы циферблат был затейливым да цена высокой.

Универсалы

Внимательно изучив внешность современных часов разных марок, можно сделать несколько выводов. Во-первых, королем остается турбийон. Ничего кардинально нового взамен этого технического ухищрения пока не придумали. Часовые дома заняты рестай­лингом существующих моделей и созданием новых, но в классическом исполнении — сдержанном, без вычурности. Впрочем, допус­каются художественные импровизации с циферблатом: его покрывают эмалью, рисуют мини-кар­тины — словом, занимаются всяческим украшательством. Во-вторых, модели усложняют — больше всего это относится к турбийонам. Начинку часов вытаскивают наружу, предлагая покупателям посмотреть, как движутся абсолютно все детали механизма. Такие модели похожи на произведение архитектурного искусства: прозрачный корпус действительно позволяет увидеть все механические хитросплетения, но вот чтобы определять по таким часам время, нужна тренировка, глаз не сразу замечает циферблат среди всего этого технического великолепия. Зато ощущение хрупкости и недолговечности, вызываемое видом этих часов, оказывается обманчивым: в них можно хоть на дно морское погружаться, хоть Эверест покорять.


Томас Морф, президент компании Carl Bucherer


Представители часовой компании Jaeger-LeCoultre объясняют этот тренд тем, что современный мужчина хочет вести активный образ жизни и при этом носить на руке дорогие эксклюзивные часы. Три года назад Jaeger-LeCoultre выпустила сенсационную модель Master Tourbillon, в которых механизм regulateur a tourbillon, традиционно считающийся одним из самых хрупких и дорогостоящих, заключен в прочный корпус, предохраняющий часы от всевозможных негативных воздействий. При своей беспрецедентной надежности Master Tourbillon имеет относительно невысокую по сравнению с аналогичными моделями стоимость. Этот факт вызвал особенную критику со стороны часового сообщества, обвинившего Jaeger-LeCoultre в том, что они превращают эксклюзивные часы, доступные немногим, в продукт массового потребления. Это притом что стоимость модели — от 40 тысяч евро.

Фрики и гики

Еще одним трендом последнего десятилетия стал выпуск сложных спортивных моделей для дайвинга, мотоспорта, игры в поло. Компании-производители соревнуются между собой в изобретении самых глубоководных, самых морозоустойчивых, самых многофункциональных часов. Отдельного упоминания заслуживают автомобильные часы. Одной из самых ярких новинок 2008 года стал хронометр AMVOX2 Chronograph DBS с функцией, позволяющей на расстоянии открывать автомобиль Aston Martin модели DBS.
Отчасти именно этот тренд спровоцировал появление так называемых gizmo-моделей. Как выяснилось, людям очень хочется иметь часы, в которых есть самые разные функции вроде определения давления, темперетуры, Wi-Fi, GPS, подогрева чайника на расстоянии и всего прочего, чем пытаются снабдить свои модели сумасшедшие креаторы. Дальше концептов, однако, дело в большинстве случаев не заходит: перекрученные браслеты без циферблата, функцию которого выполняет электронный LSD-дисплей по всему периметру, браслеты и корпус из силикона, монохромные стальные «оковы» с горящей лампочкой посередине — вместо цифр и стрелок…
Такие концепты тяжело превратить в полноценные модели, ведь это мир микромеханики — с огромным количеством деталей, которые надо соединить и отладить, со множеством функций, которые необходимо внедрить, чтобы они работали как единый механизм. Понятно, впрочем, что часовые производители за прогресс — оставаться в пещере никто не хочет.


Источник: http://expert.ru/printissues/russian...2009/06/chasy/