[Vladimir Landau]

Любая потребительская категория переживает на пути своего существования три традиционных этапа: зарождение, созревание и увядание. Это неотвратимый процесс развития потребительских предпочтений под влиянием развивающейся категории, на которую в свою очередь влияют изменяющиеся предпочтения, что в свою очередь вызывает появление новых потребительских категорий-заменителей, вытесняющих из обихода свои прототипы. И так до полного исчерпания потребительской ценности и выхода категории из обихода. Так было бесчисленное число раз за историю потребления, и так будет продолжаться до бесконечности.

В процессе развития, потребительская категория ведёт борьбу за выживание по законам, сходным с законами выживания своего потребителя. Ведь, по сути, любая потребительская категория создаётся по его «образу и подобию», в некоем усеченном формате, определенном заложенным в неё функционалом, и её жизненный цикл в чём-то повторяет жизненный цикл потребителя - человека.
В этом смысле, часы - абсолютно уникальны. За тысячелетия своего существования они прошли несколько радикальных трансформаций, крайне противоречивых на первый взгляд, и на финишной прямой, перед тем как покинуть нашу среду обитания в качестве независимого хранителя и индикатора времени, они вступили в последний бой с беспощадно циничным и прагматичным прогрессом, вооружившись накопленным за тысячелетия арсеналом.
Напомню, в начале было слово… Ну, не совсем слово, но принцип действия и конструкция первых часов были сродни по простоте и законченности слову, означающему их название. Водяные клепсидры, песочные часы, солнечные гномоны – лаконично, гармонично, просто и целесообразно, до невменяемости.
Пока часы были просты и не требовали значительных затрат для их создания, они оставались аскетичными приборами для измерения времени. У строителей часов не было мотивации привносить в механику и эстетику часов нечто, повышающее их ценность в глазах заказчиков – потребителей. Цена часов вполне соответствовала полезности исполняемой ими функции – измерению времени.

Однако, со временем, прогресс и потребности цивилизации (компактность, транспортабельность, надёжность, персональность, точность), привели к усложнению принципов построения часовых механизмов, что существенно удорожило их производство. Тут в игру вступили коммерческие технологии, призванные оправдать высокую стоимость приборов для измерения времени в глазах потребителя, и часы стали приобретать самостоятельную ценность, отличную от ценности практической. Началось украшательство часов всех сортов, использование драгоценных материалов, высокохудожественная отделка элементов механизма и циферблатов, использование фантазийных конструкций и усложнений, не оправданных собственно функционалом часов. Зачастую, практическая ценность усложнений была притянута за уши, только для того, чтобы оправдать высокую стоимость хранителей и индикаторов времени. Часы превратились в изысканный предмет роскоши, обретя ауру произведения искусства.
Со временем, потребности цивилизации трансформировали дорогостоящее устройство, доступное лишь избранным, в обязательный предмет обихода, что привело к резкому снижению себестоимости и стало причиной обесценивания потребительской категории в глазах её аудитории.
Шло время, часы развивались вместе с прогрессом, и в какой-то момент почти превратились в банальный утилитарный предмет потребления, практически утративший былое сакральное величие. Они почти переродились в рутинный элемент повседневности. Без сомнения, это был тупик для потребительской категории в глазах индустрии, которая существовала за её счет.
Часы, как потребительская категория, при поддержке индустрии, сопротивлялись, как могли, и, в качестве последнего оплота, решили вернуть себе былое величие, используя опыт из прошлого. Они решили мимикрировать под произведения искусства, тем самым изменив свой статус из предмета потребления, теряющего значимость и ценность, в предмет восхищения и коллекционирования, трансформирующий потребителя из плебея в патриция духа. Очень логичный и элегантный ход, который дал часам дополнительное время, чтобы перегруппироваться и подготовиться к продолжению схватки за выживание.

В случае часов, этот трюк был неоднозначным. Дело в том, что в отличие от других потребительских категорий, идущих тем же путём – таких как ножи, курительные трубки и ручки, часы сильно ограничены эргономикой. Если нож, или трубка, не потеряют актуальности, даже приняв фантазийные формы, часы просто утратят потребительскую ценность, они перестанут быть хранителем и индикатором времени, как только на них станет неудобно его считывать. Поэтому, вместо того, чтобы экспериментировать с форм-факторами, часы решили поиграть с механикой, где возможности для экспериментов ограничены лишь законами природы…
И тут всплывает серьёзное противоречие, преодолеть которое часам, как мне кажется, не удастся. Создать произведение искусства из часового механизма, вероятно можно, но принципы создания механизмов в корне противоречат принципам искусства. Механизмы могут быть эстетически совершенными, поскольку они могут строиться в соответствии с законами гармонии, однако, быть олицетворением эмоции, её носителем и генератором, механизм вряд ли способен. Во всяком случае мне лично подобная ситуация кажется абсурдом. Попытки убедить потребителей в том, что техническое, и даже эстетическое совершенство можно трактовать как искусство – на мой взгляд, бесперспективны, поскольку сделать механику средством выражения эмоционального состояния смогла бы лишь уникальная личность, способная совместить технический интеллект с гением художника. В истории искусства был такой персонаж – Леонардо, однако в его творчестве мухи и котлеты жили абсолютно раздельно. Его изобразительные шедевры никак не пересекаются и не уживаются с его техническими изысканиями.

Я готов признать, что отделка корпусов, браслетов и циферблатов наручных часов великими художниками, графиками и гравёрами даёт часам бесспорное право войти на Парнас, но механические изыски считать искусством, высоким или не очень, я просто не готов. Отмечу, что речь идёт в основном о носимых, карманных и наручных часах, интерьерные часы живут немного иначе, хотя ситуация с механизмами сходна.
Возможно, я заблуждаюсь, и уважаемые форумчане меня переубедят, но до того, как это произойдёт, я буду считать термин «высокое часовое искусство» маркетинговой байкой индустрии. Максимум, на что я готов согласиться без боя, так это на «высокое часовое мастерство», и только…

А вы как считаете???