|
— Мужики,— говорил он тонким и полным изумления голосом,— вы не поверите никогда! Беру я сейчас пол-литра в овощном у Курского, да? Стою в кассу. И знаете, кто в магазин входит? Чубайс! Мать твою… На нем пальтишко такое серое, шарфик мохеровый и кепка, а охраны— никакой. Только правый карман оттопыривается, как будто ствол там. Подошел к консервному отделу, взял трехлитровую банку болгарских маринованных помидоров— зеленые такие, знаете, да? И сунул в сетку. Я на него гляжу, рот открыл— а он заметил, подмигнул и на улицу. Я к окну. А там машина черная с мигалкой, тоже типа подмигивает… Он в нее прыг! И уехал. Вот ведь бывает, мать твою…
Татарский прокашлялся, и старик перевел на него взгляд.
— Народная воля,— сказал Татарский и, не удержавшись, подмигнул. (с)
|
