[Cu Dhub]

Кофе в Эйн Бокеке остывает долго. Во-первых, из-за расположения на отметке -417 метров от уровня моря, вода кипит здесь не при 100, а при 101,6 градусов товарища Цельсия, а во-вторых, особо остывать свежесваренному кофе некуда. Тепло.
Ветра нет и надежды, что он появится, тоже. Температура незаметно добирается до 44-46 градусов и, чтобы показать, что это не случайность, держится так весь день. Отдыхающие, забывшие тапки у лежаков, бегут из тонизирующего 38-градусного бульона, называемого для смеха «Мертвым морем», к своим лежакам, смешно задирая до уровня ушей нагретые ласковым песочком пятки, будто им стреляют под ноги картечью. Говорят, именно так лечится артрит и все остальное, что предположительно лечится на Мертвом море. Изредка над поверхностью воды раздается удивленный неловкий смешок очередного оздоровившегося. Стало быть, еще один гражданин, вспомнив молодость, широким шагом Маяковского зашел в жидкость, позабыв про родимый геморрой. А теплый раствор концентрированной соли, мягко поцеловав самый центр истерзанного за год офисным креслом места, деликатно напомнил о несовершенстве мира.
Мертвая вода, как знаем из сказок, не работает без воды живой. В качестве живой воды на Мертвом море используется пиво, вытащенное из холодильника. Но гармонию нужно искать быстро, ибо через пять минут холодная живая вода становится горячей мертвой.
От пива – к немцам. Такая вот логическая цепочка.
Немцев в Эйн Бокеке, как партработников в церкви. Много. Кормят тут на убой. Тоже много. Вспоминается история про одну даму из Кентукки, которая попала в книгу рекордов Гиннеса, как самая добрая бабушка в мире. Она давала своей внучке столько мороженого, сколько та могла сожрать, а потом еще немного. Соотечественники Гюнтера ходят ошалевшие, набитые жратвой, как мешок кошками, смешно бегут в море, смешно переворачиваются, как сухогруз «Клоун Попов», груженный надувными матрасами.
- О, майн Готт! – раздается в раскаленном воздухе. Ясный хрен, майн Готт.
Серебро надо снимать.
После первого же «И-и-эх!» на серебре появляется PVD-покрытие, от которого можно избавиться, только выкинув испорченную бронзулетку в мусорник. Очень мало идиотов прутся в Мертвое море в часах. Я - один из них. Ни единого освежающего омовения «Наполеон» не пропустил, послушно отмеряя секунды как над, так и под поверхностью того, что назвать водой было бы неправильно.
(Правда, несколько раз вместо «Наполеона» на руку надевался очумевший от обилия экзотики Railmaster, который, к слову сказать, вполне достойно перенес испытания).
Штайновский Наполеон, поскольку в этой ветке речь идет именно о нем, пережил репетицию Судного дня вполне с блеском. Корпус не дал течь, стекло не приобрело scratch, стрелки не пустились вскачь, люминова выдержала печь. Красная заводная головка, как истинный коммунист, не поменяла своих убеждений. Но хватит болтовни, смотрим картинки: