Richard Mille: многие считают меня безумцем, но мне это нравится.
Ришар Милль не выставляется ни на Baselworld, ни на SIHH. В апреле он, как и многие другие независимые малотиражные бренды (Urwerk, HD3, Antoine Preziuso и т.д.) открыл собственную «гостиничную» экспозицию, обосновавшуюся в одном из люксовых номеров женевского отеля Four Seasons Hotel des Bergues. Поскольку по срокам проведения она совпала с Салоном, мы не могли упустить возможности заглянуть к автору одной из самых оригинальных часовых концепций современности, чтобы спросить его в том числе о целесообразности использования ультрасовременных материалов в часовом ремесле. А заодно взглянуть на новую модель под порядковым номером RM 016.
Г-н Миль, когда Вы приняли решение создать собственную часовую коллекцию?
Конкретного дня не помню я вынашивал эту идею несколько лет. Как вы наверняка знаете, в конце 1990-х я возглавлял ювелирно-часовое подразделение Maboussin и пытался по мере возможности изменить корпоративную стратегию, направленную на увеличение тиражей и проникновение в низшие сегменты рынка роскоши. Тогда я сотрудничал с мастерами из Renaud & Papi и как-то раз поделился с ними мыслью о собственном бренде. Они спросили, есть ли у меня концепция, и я ответил, что хочу сделать что-нибудь очень современное. Мне всегда казалось, что использовать станки XXI века для производства часов образца XIX века несколько нелепо. Это все равно как если бы кто-то вдруг начал собирать сегодня на современных автомобильных конвейерах винтажные автомобили...
То есть, по-Вашему, хронометры, построенные по классическим технологиям, недостаточно хороши?
Я этого не говорил. Просто в наше время неизбежно должны появляться новые технологии и новые методики, не отменяющие, но дополняющие уже существующие. Кроме того, я считаю, что истинные любители часовой классики предпочитают покупать предметы вожделения на аукционах, где есть возможность найти действительно ценную и редкую вещь но это так, ремарка... Итак, я выбрал новаторский подход, в основу которого подвел три принципа: сложное, оригинальное техническое содержание, необычная, запоминающаяся и эргономичная форма и обязательная ручная доводка всех деталей часов в сборе. Плюс я сразу же решил, что не буду жалеть денег и создам свои часы, сколько бы мне это ни стоило Потому что с экономией никогда не достичь лучшего. Я понимал, что денег потребуется очень много, что конечный продукт будет стоить запредельно дорого но вот чего я не вполне осознавал, так это того, насколько обширен может быть рынок сбыта таких часов. Мне казалось, что двух-трех десятков штук вполне хватит для насыщения аппетитов продвинутых хрономанов, но оказалось, что я жестоко просчитался. Выяснилось, что многие давно ждали появления чего-то подобного, отличного от мейнстри-ма, и спрос неимоверно превысил предложение.
Вообще, насколько я помню, бренд Richard Mille стал популярным практически мгновенно, как по мановению волшебной палочки...
Это потому, что он появился в нужное время. Вообще, мои часы никогда не покупают первыми. Сначала приобретаются Patek Philippe, Audemars Piguet, Vacheron Constantin и так далее, а потом уже Richard Mille. Обычно клиенты видят картинку в журнале и, заинтересовавшись увиденным, приходят в магазин и долго рассматривают часы через лупу. Здесь есть на что посмотреть, в отличие от большинства «стандартных» хронометров. Наверняка вам знакомо чувство разочарования от предмета, который вы когда-то сильно вожделели и который, став наконец вашим, быстро вам наскучивал. С часами Richard Mille такое вряд ли произойдет. Я знаю, что они не надоедают своим обладателям даже спустя годы. Их обожают до безумия, я не преувеличиваю! И при этом часы практичны, легко читаемы и просты в обслуживании. И, самое главное: их носят, а не хранят в сейфах «на черный день».
Вы не представляете себе, в каком состоянии поступают некоторые экземпляры в наши сервисные центры! Я даже не могу предположить, что с ними делали, чтобы довести до такого... Но вместе с тем я счастлив, когда вижу такое безобразие, потому что это показатель востребованности. Я уверен, что роскошь надо использовать денно и нощно, иначе она не будет приносить радость.
Новейшие технологии обусловлены только стремлением к непохожести на других?
Отнюдь. Целесообразность превыше всего. Вот простой пример. Примерно три года назад мои часы с турбийоном (RM 006) участвовали в гонках «Формулы-1» на запястье Фелипе Массы. Когда в Renaud & Papi узнали, что я собираюсь устроить механизму такое испытание, они сказали, что я сошел с ума и что перегрузки убьют часы максимум через десять минут после старта. Вы замечали, что пилоты «Формулы» надевают часы для фотосессий только после финиша? А Масса снимал перчатки и вуаля часы уже на нем. Он ездил с турбийоном два года без поломок! Когда в Renaud & Papi открыли механизм, то не нашли никаких неполадок. И причина тому как раз новейшие технологии.
В обычных часах платину делают из меди или золота, а это мягкие материалы, подверженные внешним воздействиям: прикрепленный к такому основанию механизм немного «гуляет» при ударах и вибрациях. Платина в моих часах предельно жесткая и выполнена из титана или углепластика. При этом она прикручена к корпусу вертикальными винтами и усилена ребрами жесткости по принципу, использующемуся в двигателях болидов. А вот мост турбийона, наоборот, подвижен и выполняет роль амортизатора. Помимо этого внутри корпуса спрятаны и другие устройства, повышающие надежность его содержимого. Здесь нет места компромиссам типа «а если...», «а может быть...» и тому подобным. Здесь нет ни одного винта «для красоты» все подчинено функциональности. Собственно, продукт и получился настолько успешным потому, что изначально задумывался не как коммерческий, а как чисто технический. Да, новаторство и качество стоят денег, но цена ведь не с потолка берется. У меня иногда бракуется до 40 процентов деталей! При машинной сборке такого не бывает. Слегка поцарапанная покрытая PVD платина сразу же отправляется в утиль, после чего приходится разбирать весь механизм. В итоге появляются новые царапины, и в корзину отправляется большая часть деталей. Это может показаться безумием, но это мой подход к делу. На сборку иной модели уходит, случается, 3-4 месяца, за все отвечает один человек.
Один пример: когда я начинал в 2000 году, то ежегодно планировал делать примерно по 150 экземпляров модели RM 008. За семь неполных лет удалось сделать... всего семь. Можете себе представить? Какой еще дурак будет вкладывать деньги в такой проект?! А мне нравится гнаться за совершенством. У меня ведь даже корпус архисложен только для придания нужной формы верхнему ранту нужно проделать 38 штамповочных операций. Настоящий кошмар! Или вот еще пример. Два года назад часовщик Фернан из Renaud & Papi, отвечающий за производство модели турбийона с хронографом, упал на мотоцикле и сломал ногу. Мне пришлось обзванивать всех дистрибьютеров и предупреждать их о том, что поставки откладываются на некоторое время, потому что часовщик на больничном. Это выглядит верхом идиотизма, но в то же время разве это не здорово? Вот где поэзия часового искусства!
Г-н Миль, сколько всего часов Вы производите ежегодно?
К чему такие церемонии? Зовите меня Риккардо, мы же уже почти друзья... Сейчас посчитаем. Три года назад было около 400 штук, два года назад ровно 996, в прошлом году 1502. В этом планируем выпустить около 1800 часов. Максимум будем делать 3-4 тысячи экземпляров в год. Я не хочу увеличивать объемы, потому что большой объем это всегда компромисс, всегда необходимость чем-то жертвовать, на чем-то экономить. А с экономией сразу же теряется ценность.
И все-таки, как насчет традиционных часов? Они отживают свой век?
Вовсе нет. Просто это совсем другой мир. Я уважаю общепризнанных грандов, потому что они делают замечательные вещи. Но мое видение часового искусства именно таково. И оно не отменяет множества других подходов. Любая концепция достойна уважения. Лично я безмерно люблю Patek Philippe, Philippe Dufour, A.Lange & Sonne и ценю то, что они делают, но их подход не совпадает с моим. Вот и все. Мне нравится смешивать авто-мотостроение, авиакосмические технологии и часовое ремесло это делает меня счастливым.
Я по-иному смотрю на многие постулаты часового искусства. Например, считается, что дорогие часы должны быть тяжелыми. Это глупость несусветная, при чем тут вообще вес? Чтобы доказать обратное, я сделал очень сложную модель весом всего 29 граммов. Любая навязанная ценность лжива, я признаю только истинные ценности. Знали бы вы, как трудно было построить легкий хронометр! Нужно было найти подходящие материалы, подобрать сплавы из сотен вариантов, каждый со своим набором свойств, после чего, постоянно выслушивая скептические замечания коллег по цеху, довести получившееся до товарного вида... Зато теперь все восторгаются результатом. Люди постепенно преодолевают стереотипы, начинают понимать, что (и почему) часы весом 29 граммов без единого грамма драгоценного металла могут стоить в сто раз дороже платиновых. Думаю, секрет успеха бренда Richard Mille заключается и в том, что у меня отсутствует психологический лимит возможного. Я экспериментирую настолько широко, насколько мне позволяют законы физики.
Кем Вы себя считаете в большей мере: инженером, бизнесменом или часовщиком?
Страстным поклонником техники. Если быть последовательным в своем стремлении к техническому совершенству, то деньги придут сами собой. 10 лет назад бренды давали людям статус. Все было понятно: покупаешь такие-то часы даешь понять окружающим, кто ты есть. Люди даже не знали, да и не хотели особо знать, в чем разница между Rolex и Audemars Piguet. Сейчас все во всем разбираются. Вместе с тем возросли и потребительские запросы. Просто брендованный продукт уже не так интересен, как прежде: интересуют, прежде всего, его техническая и моральная составляющие. Да, мои часы могут позволить себе далеко не бедные люди, но богачи без пытливого подвижного ума, не ценящие радости жизни, никогда не купят их. Если вы подвержены маркетинговому влиянию, если вы брендозависимы, вы не мой клиент. Если вы озабочены своим социальным статусом, вы не мой клиент. Покупка Richard Mille во многом спонтанна и суть следствие эмоций.
Какие механизмы кроме Renaud & Papi вы используете?
Vaucher и немного Soprod для женских моделей.
Я сегодня разговаривал с Янеком Делешкевичем (глава дизайнерского отдела Jaeger-LeCoultre), и он посоветовал мне задать Вам вопрос о Вашем семейном положении...
О, Янек! Мы с ним хорошие друзья! Прекрасный человек. А что семья? У меня семеро детей от двух жен, ничего особенного. Четыре мальчика, три девочки, старшей 26, младшему восемь с половиной. Друзья почему-то называют меня Абдул-Азизом и говорят, что это не семья, а ферма...
Продолжать планируете?
Нет-нет, хватит. Теперь только тренируюсь (смеется).
Риккардо, последний вопрос: как обстоят дела Richard Mille в России?
В России мы работаем по тому же принципу, что и в других странах. С той лишь разницей, что в Москве мы находимся в самом начале пути. Поймите, я хочу не только продаж с продажами как раз проблем никаких мне важен правильный имидж. Быстрый бизнес не по мне. Хотя, признаюсь, мне надоело быть виртуальным брендом, когда часы поступают в магазин утром, к обеду распродаются, и никто толком не успевает их увидеть. Изначально я мечтал об искусственном ограничении поставок, чтобы подогреть интерес к марке, а в итоге получилось наоборот: нехватка продукта подстегивает меня развиваться. Мои друзья по всему миру давят на меня когда же наконец, когда? Так что приходится понемногу наращивать тиражи, чтобы просто существовать как бренд. Да, я говорил, что не люблю объемы, но какого-то минимального объема достичь необходимо. Тех же 3-4 тысяч ежегодно.
Что до русских, то они отлично разбираются в часах я вижу, что они покупают в Париже, Лондоне, Куршевеле... Надеюсь, с появлением новой RM 016 дела пойдут быстрее, в том числе в России.
Спасибо за содержательную беседу. Больших Вам успехов, Риккардо.
И вам спасибо. Приезжайте в гости.
Источник:
http://www.realwatches.ru/stati-o-tc...ravitsya..html
