В старом альбоме поблекшие фото,
Смотрят с надеждой мне прямо в глаза.
Чудится, знают о будущем что-то,
Верят и ждут от меня чудеса.

Предки - бесстрастные, честные судьи,
Не подкупить их, и не запугать.
Будто надеются, что не забудем,
Всё, о чём духа хватило мечтать.

В длинную жизнь собирает дорогу,
Если проходишь две трети пути,
Вдруг, начинаешь ценить понемногу,
Всё, что в пути удаётся найти.

Тех, кого встретил, по жизни шагая,
Всех, кто остался давно позади,
Смысл, понемногу в пути познавая,
Силы находишь до точки дойти.

Там, за пределом, на фото в альбоме,
Буду с надеждой на завтра глядеть,
Трудно святым оставаться в Содоме,
Легче с картинки с укором смотреть.

Как джин в заколдованной лампе веками
Живёт в недодуманных мыслях душа.
Бессмертья секрет был раскрыт мудрецами,
Привыкшими суть познавать не спеша.

Надгробные камни - Заветов скрижали,
Венец рассуждений, духовный тупик,
На полках пылятся в тоске и печали,
Подай ка мне лампу скорее, старик!

Протру её тряпкой от праха и тлена,
Потом с нетерпеньем вовнутрь загляну,
Героями там заполняется сцена,
Встают исполины один к одному.

Меня приглашают на диспут лукаво -
Ведь с предками диспут всегда монолог,
В ответ на вопросы молчат величаво -
Мол, сам разбирайся, раз вдуматься смог.

И я начинаю с упорством задиры
Крушить силлогизмы, глотая слова.
Меж строчек ловушки, как черные дыры,
В попытках прорваться трещит голова.

В пылу пререканий неспешно, игриво,
Сначала не ярко, но очень светло,
Встаёт предо мною пророк молчаливо
И смотрит ехидно в глаза, как назло.

Разбрасывал камни коварный мыслитель,
А мне их придётся опять собирать,
Как в райском саду, словно змей искуситель,
Раздора плоды завещал отыскать.

Как джин в заколдованной лампе веками
Живёт в недодуманных мыслях душа.
Её отогрей любопытства лучами -
Восстанет из праха, оковы круша.

Напиши мне потом, как живому, письмо,
но про счастье пиши, не про горе.
Напиши мне о том, что ты видишь в окно
бесконечное синее море,

что по морю по синему лодка плывет
серебристым уловом богата,
что над ним распростерся космический флот -
снежно-белая русская вата.

Я ломал это время руками, как сталь,
целовал его в черные губы,
напиши про любовь, не пиши про печаль,
напиши, что я взял Мариуполь.

Напиши - я тебя никому не отдам,
милый мой, мы увидимся вскоре.
Я не умер, я сплю, и к моим сапогам
подступает Азовское море.
Дмитрий Мельников.

И падает, и падает листва,
как будто облетает сад небесный,
и падает земля сквозь даль ночную

отпав от звёзд, срываясь в тьму сплошную,
где вечно одиноки существа.

Не удержать нам собственной руки;
мы падаем, как этот мир падучий.

Но держит Некто нежный и могучий
нас на руках паденью вопреки.

Райнер Рильке. Осень. В переводе Владимира Микушевича.

Мельников - гений.

Скоро лето...

Черника

Над болотцем проносится вздох,—
Это ахнула сонная жаба.
Изумрудный в звездочках мох.
На полянке — с лукошком баба.

Проглядела — не видит — прошла:
Россыпь рыжиков дремлет под елкой.
Под стволом паутинная мгла
И шатер островерхий и колкий.

Стебельки пронизали весь мох.
Средь малиновых капель гвоздики,
В светлых листьях, как сизый горох,
Чуть колышутся гроздья черники.

Не вставай, не сгибайся… Лежи:
За охапкой притянешь охапку…
Возле вала, у старой межи,
Наберешь ты полную шапку.

И на дачу лениво придешь.
Молоко на коленях в тарелке.
Льются ягоды… Легкая дрожь.
Пересыпешь их сахаром мелким.

Холодок на зубах и в душе,—
Сладкий запах лесного затишья.
За калиткой, в густом камыше,
Шелестящая жалоба мышья.

Ложка в сонной ладони замрет.
За стволами — крестьянские срубы…
И бесцельно на ласточкин лет
Улыбаются синие губы.

Саша Чёрный 1929, 18 мая.

Класс. Спасибо!

Не стоит поднимать с колен,
Того, кто наловчился ползать.
Что вы предложите взамен,
Тому, кто счастлив тихо ёрзать?
Не нужен им салют побед,
И пафос арок триумфальных.
Важнее вовремя обед,
В кругу соратников нахальных.
Они не станут возражать,
Когда их оттеснят со сцены,
Устанут тихо наблюдать,
Как всё ломают перемены.
И отрастив себе мурло,
Такое, что не лезет в фото,
Венком, за то, что пронесло,
Украсят памятник кого-то.

Константин Фролов-Крымский 29.11.2017
http://forum.watch.ru/attachment.php...1&d=1746632924


Мне не жалко погибших немецких солдат,
Что хотели с землёю сравнять Сталинград,
Этих Гансов и Фрицев, лежащих в могиле,
Потому что они мою землю бомбили.

Мне не жалко лоснящихся, наглых и потных,
Опьяневших от крови безмозглых животных.
И за хворост, что брошен был в пламя пожара,
Их настигла вполне справедливая кара.

Предо мной на столе - желтизна фотографий,
Где смеются довольные асы Люфтваффе.
Это те, кто, нарушив святые законы,
Санитарные подло бомбил эшелоны.

Наши школы, больницы, дома, магазины
С их нелёгкой руки превратились в руины,
А на то, что дышало, любило, мечтало,
Были сброшены адские тонны металла.

Мне румын, итальянцев и венгров не жалко!
И плевать – было холодно им или жарко!
Все они в мою горькую землю зарыты,
Потому что убийцы должны быть убиты.

Я нарочно взвалил эту память на плечи,
Чтоб вовек не дымили в Освенциме печи.
Чтоб никто не познал, что такое – блокада,
Голод, холод и лютая ночь Ленинграда.

Кто-то будет доказывать мне со слезами:
- Мы – солдаты Германии! Нам приказали!
Вот и фото детишек, и крестик на теле.
Мы в России нечаянно! Мы не хотели!

Пусть они будут клясться, больны и плешивы.
Только я им не верю! Их слёзы фальшивы!
Их потомки забудут войны «ароматы»
И с готовностью в руки возьмут автоматы.

Нам, увы, не вернуть наших жертв миллионы.
Перед нами незримо проходят колонны.
От начала войны до Девятого Мая
В наши души стучит эта бездна немая.

Не осталось живого, поистине, места
От Мурманска до Крыма, от Волги до Бреста.
На полях, где гуляли незваные гости,
До сих пор мы находим солдатские кости.

Между нами и Западом пропасть бездонна.
Но Россия не мстит никогда побеждённым.
Не тревожьте вы Имя Господнее всуе!
С мертвецами наш гордый народ не воюет.

Мне не жалко погибших немецких солдат.
Их порочные души отправились в ад.
Не зовите меня в Бундестаг! Не поеду!
И не буду прощенья просить за Победу!

Что меня, где-то любят и ждут...

Дай, бог, людям - любви!
Занавесь им беду -
Занавеской!
Обязательно в гости я жду,
Ту,
Что грезилась мне перелеском.

Исходил не одну я версту.
Тот, кто ищет -
Дорог всегда мало.
Не однажды любил:
Всё - "не ту",
Чтоб от смерти спасала.

Было, в жизни уже умирал,
На больничной постели.
Было -
Снова ходить начинал.
Шёл наощупь - в метели.

Стали проще и шире края,
Те, что у горизонта.
Стала меньше планета Земля.
И без зонта -
Прошагаю под ливнем-дождём,
Если знаю -
Что меня, где-то любят и ждут...

9 июня, 2025 г.