Читаю Ю Несбё, про Харри Холе, норвежского полицейского.
Читаю по порядку, уже дошёл до Призрака.

Только после смерти сатирика и писателя Михаила Задорнова , я обратился к творчеству его отца и надо признать , что благодаря этому я серьёзно улучшил знания об истории России . Я осилил пока 7 книг и планирую прочитать все работы Николая Задорнова - очень много вкусного написал и главное исторически правдивого .
На мой взгляд чтение циклов Н. Задорнова всё-таки правильнее будет расположить по хронологии исторических событий, в них описываемых. Просто потому, что причинно-следственные цепочки тогда выстраиваются более отчётливее. И потому сначала следует читать тетралогию о Невельском (1848-1855 гг.), затем трилогию о Путятине ("Сага о русских аргонавтах" ("Черные корабли с Севера") и трилогию о Владивостоке, и только потом переходить к "Амуру-батюшке" и "Золотой лихорадке". Понятно, что всё написано автором в разные не то что годы — десятилетия, и может быть тогда (в 1944 г.) Задорнов при написании "Амура-батюшки" совсем ещё не думал о стройном объёмном дальневосточном амурском цикле, и потому энергетика романов может разниться друг от друга. Но всё-таки событийный и причинно-следственный ряд выстроится в последовательном исторически-хронологическом порядке. Так-то оно вернее будет.
Н.Задорнов доказал правоту Невельского в необходимости переноса центра внимания России именно на Амур и на открытие и освоение более южных и удобных бухт и гаваней — не было бы всего этого, не было бы и бухты Золотой Рог и не было бы Владивостока .
А как описан первый сплав вниз по Амуру Муравьёвым и что это значило впоследствии...читаешь и понимаешь , что есть люди в истории России , не просто люди - человечища и мыслили на века вперёд !

Мертвые души - сильнейшая вещь!

Русь! Русь! вижу тебя, из моего чудного, прекрасного далека тебя вижу: бедно, разбросанно и неприютно в тебе; не развеселят, не испугают взоров дерзкие дива природы, венчанные дерзкими дивами искусства, города с многооконными высокими дворцами, вросшими в утесы, картинные дерева и плющи, вросшие в домы, в шуме и в вечной пыли водопадов; не опрокинется назад голова посмотреть на громоздящиеся без конца над нею и в вышине каменные глыбы; не блеснут сквозь наброшенные одна на другую темные арки, опутанные виноградными сучьями, плющами и несметными миллионами диких роз, не блеснут сквозь них вдали вечные линии сияющих гор, несущихся в серебряные ясные небеса. Открыто-пустынно и ровно все в тебе; как точки, как значки, неприметно торчат среди равнин невысокие твои города; ничто не обольстит и не очарует взора. Но какая же непостижимая, тайная сила влечет к тебе? Почему слышится и раздается немолчно в ушах твоя тоскливая, несущаяся по всей длине и ширине твоей, от моря до моря, песня? Что в ней, в этой песне? Что зовет, и рыдает, и хватает за сердце? Какие звуки болезненно лобзают, и стремятся в душу, и вьются около моего сердца? Русь! чего же ты хочешь от меня? какая непостижимая связь таится между нами? Что глядишь ты так, и зачем все, что ни есть в тебе, обратило на меня полные ожидания очи?.. И еще, полный недоумения, неподвижно стою я, а уже главу осенило грозное облако, тяжелое грядущими дождями, и онемела мысль пред твоим пространством. Что пророчит сей необъятный простор? Здесь ли, в тебе ли не родиться беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему? И грозно объемлет меня могучее пространство, страшною силою отразясь во глубине моей; неестественной властью осветились мои очи: у! какая сверкающая, чудная, незнакомая земле даль! Русь!..

… И вот – «многолетие». Все встрепенулись, насторожили слух. Молотобойцы с кузнецами громко откашлялись.
Священник повернулся к народу и, воздев перед собою позлащённый крест, замер в ожидании. Дьякон встал лицом к нему. Их разделял широкий подсвечник, уставленный горящими свечами.
Дьякон чуть откинул голову, повёл плечами и начал «многолетие» всему царствующему дому. Хор грянул дружно и свирепо. Отец Александр осенял народ на три стороны крестом.
Дьякон откинул голову покруче, переступил на правую ногу, опять повёл плечами и, подняв голос на два тона выше, заорал «многолетие» правительствующему синклиту, военачальникам, градоначальникам и всему христолюбивому воинству. Заглушая густой рёв, хор хватил надсадисто и сильно. Отец Александр вновь стал осенять народ крестом. Дьякон с затаённой злобой взглянул на клирос. Весь хор ответил ему наглым победным взором.

Глаза, шея и всё лицо дьякона налились кровью, он отступил на шаг, выпятил живот, поднял плечи и, нарушая благолепный чин, в забывчивости подбоченился.
– Строительнице до-о-ма сего, болярыне Нине Яковлевне Гро-о-мо-вой... – грозно зарычал он, как двадцать львов, и пламя многочисленных свечей, будто жёлтые цветы под ветром, дрогнуло, склонилось долу. Дьякон привстал на цыпочки, весь от натуги затрясся, и устрашающая пасть его разверзалась, как смертоносное хайло царь-пушки. Слова вырывались из огнедышащей груди его подобно лаве. – И всем православным христи-а-а-нам!.. мно-о-га-я!! ле-е-е-та-а-а!!!

При возгласе «многая» – все до единой свечи, отчаянно взвильнув огнями, враз потухли. Последнее же слово взорвалось, как гром. В рамах звякнули стекла. Дьякон взмахнул локтями и, выпустив весь воздух, сразу осел, стал тоньше. Оглушённая толпа, скованная удивлённым страхом, открыла рот. Два голоштанника-парнишки шлёпнулись на пол мягкими задами и заплакали. Мистер Кук зажал ладонями уши и присел. На клиросе ответный хор гремел на все лады «многая лета», но его никто не слышал – все стояли как в параличе, оглохли. Неистовый бас дьякона сотряс воздух и за стенами школы: вся улица вплотную прихлынула к окнам, ломилась в запертую дверь, кричала:
– Пустите послушать! Эй, хозяевы!..

Отец Александр только тут пришёл в себя; с мистическим трепетом глядя на живого, каким-то чудом не умершего от разрыва сердца дьякона, он, пропустив все сроки, с не подобающей ему поспешностью стал осенять народ крестом. Первым ко кресту приложился отец дьякон. Батюшка шепнул ему:
– Феноменально! В Исаакиевский собор тебя, в столицу, Ферапонт. Спасибо!(с) В. Шишков Угрюм-река.
:)

Это тот, который "Снеговика" написал?
Как Вам читается?

Чтобы не оффтоп - нравится Фредерик Форсайт - сейчас читаю "Обманщик".
А вообще, почти все его книги читал запоем...

Sparrovv
вопрос был задан не мне, но могу дать ответ. Несбё неплохо вполне читается.

Твой "пациент" написал написал :D

Никто так и не сумел явить миру столь мощно и отчетливо, ацкую проекцию человеческого бытия, как свет в окошке наш, Николай Васильевич)

Настя Рыбка. Дневник по соблазнению Миллиардера.

Да, он. Читается отлично, десять книг прочел, осталась вроде последняя, "Жажда", 2017 года.
Приемы повествования у Несбё классные - незаметные переходы по тексту от героя к герою кружат голову.